Последняя сказительница

22
18
20
22
24
26
28
30

Нет запаха её духов.

Наверное, солнце здесь слишком маленькое, слишком низко висит над поверхностью, слишком холодное, чтобы магия сработала.

– Зетта-один? – зовёт Рыжий.

Я прячу кулон в карман и надёжно застегиваю его на молнию.

Приковыляв обратно к дереву, под которым они отдыхают, сажусь рядом с Пушинкой.

– Скоро найдём еду, – говорю я с весёлой улыбкой, зная, что, когда найдём, это будет скользкая варёная водоросль из озера.

Пушинка льнёт ко мне, дрожа в мокрой одежде.

Я расстёгиваю сумку. Внутри мятая одежда Хавьера. Я достаю его джинсы седьмого размера и толстовку с мультяшными героями. Подбородок у меня дрожит, и я кусаю губу. Рога у толстовки нет, но она посуше, чем одежда Пушинки. Я передаю костюм девочке, и она таращит глаза. На лице её появляется широкая улыбка, и я размышляю: наверное, Пушинка, как Хавьер и любой другой семилетний ребенок на Земле, была поклонницей мультяшной банды.

– Это тебе, – говорю я.

– Ой!

Она хватает одежду и бросается за ближайшее дерево.

Сума и я усмехаемся, слыша, как быстро Пушинка сбрасывает костюм.

С мокрым чваканьем одежда падает на землю.

Между стволами деревьев дует с запада одинокий ветерок, овевая нашу сырую кожу, покрытую мурашками. Небесные ящерки разбегаются по дуплам деревьев, ведомые инстинктом, сложившимся за тысячу лет восьмичасовых ветряных циклов.

– Спасибо, Зетта-один, – благодарит Пушинка.

– Её зовут Петра, – тихо поправляет за моей спиной Сума.

Пушинка смотрит на Суму, уперев руки в боки.

– Зетта-один – эксперт по гео…

Сума перебивает почти командирским голосом.

– Петра – сказочница.