– Нет, ты знаешь, я думал, что всё это займёт немного меньше времени, – сказал Вильф, снимая с плеча крупную глянцевито поблёскивающую чёрную осу с острыми птичьими крыльями и толстым подрагивающим жалом, всё ещё путающуюся в густых медных локонах. – Чёрт, ай, щекотно… Мне он сперва показался, в общем-то, таким, хм… весьма податливым.
– Думаю, дело не в этом. Владетелю ведь тоже хочется иногда слегка растянуть удовольствие… и я его понимаю, – Тео усмехнулся, сворачивая в узкий переход со стенами из слоистой тёмной пемзы. – Всё-таки такая экспрессия, м-м… как ты думаешь? Нет, люблю энтузиастов, – он покачал головой.
Они вышли в просторную пещеру-зал, пол которой был усыпан красноватой шершавой галькой. Вдоль витых зеркальных колонн тянулись к потолку толстые серые стебли, сочащиеся липким бледно-розовым соком и густо пахнущие чем-то кисловатым, словно подгнивающее сырое мясо. Гигантские листья их, похожие на острые челюсти с шевелящимися раздвоенными языками, были покрыты полупрозрачными соляными кристаллами.
– С другой стороны, знаешь… – начал Вильф и вдруг замолчал, глядя Тео за спину. Тот обернулся.
Из-за груды обросших фиолетовым мхом валунов, с хрустом придавливая ногами каменную крошку, к ним приближался Тим. Побелевшие губы мальчишки были плотно сжаты, на щеках горели красные пятна.
– Я не сопливенький! И я не боюсь, – громко выпалил он, не отрываясь глядя на Вильфа.
Тео с любопытством перевёл взгляд на рыжеволосого.
Тот подбросил осу в воздух, и тварь, со стрекотом трепеща крыльями, тут же исчезла в узкой глубокой щели, змеящейся по скалистому своду.
– Да ну? – улыбнулся он и сделал шаг к Тиму, разминая ладони. – Докажи мне.
Длиннорукий открыл глаза в глубине иссиня-зелёного вечереющего леса – и сразу закружил на месте, топча тяжёлыми кривыми лапами мягкий мох и оглушительно взрыкивая от жгучей боли в ступнях. Непроглядная чаща вокруг него вздыхала и шевелилась, как живая. Длиннорукий ощущал, как дышат деревья, и как дышит низко нависшее над ним пасмурное небо, и как низкорослые растения вокруг вдыхают и выдыхают тысячами хищных маленьких ртов-пор. Эта воздушная пульсация, пахнущая болотом и прелью, была душной и прогорклой и вызывала нарастающую тягостную тревогу.
Длиннорукий хотел есть – болезненно, невыносимо, мучительно. Нестерпимый голод судорогами сводил его внутренности, и длиннорукий глубоко втягивал в себя ледяной вечерний воздух, наполненный струями манящих и дурманящих запахов. Кислые и горькие, далёкие и близкие, странные и будоражащие, эти запахи без спроса забивались в горло, царапая его невидимыми остриями. Над казавшейся в сумерках чёрной травой поднимался густой холодный туман, пахнущий травяными соками, близкой трясиной и звериными следами на тайных тропах…
И человеком. Мягкой кожей женщин и сочной плотью мужчин, сладким жиром детей и хрупкими костями стариков.
Он слышал, как вдалеке бьётся несколько человеческих сердец.
Где-то там бродила еда. Тёплое мясо.
Длиннорукий остановился, прислушиваясь к звукам леса, к шуму ветвей, поскрипыванию рассохшихся стволов, карканью и приглушённым выкрикам невидимых лесных тварей. В голове его гудел несвязный хор визгливых монотонных голосов. Шипящие змеи скользили меж корней деревьев, какие-то птицы шуршали в кустах и хлопали крыльями, ухая и перекликаясь. Крошечные, почти невидимые мошки с тонким звоном мельтешили вокруг, путались в его редкой шерсти, заползали в складки ороговевшей кожи, вызывая под ней отвратительный тянущий зуд. Этот лес, его тени и утробные голоса пытались вывернуть длиннорукого наизнанку, подчинить себе и растворить в себе. Он чувствовал каждую ветку каждого дерева, как собственные задевающие землю уродливые пальцы.
И еще он чувствовал ТЕХ.
ТЕХ было двое, и они ощущались звонкими золотистыми бликами вдалеке, где-то у самого горизонта. Эти блики дрожали на грани мутного нечеловеческого сознания парой злых мерцающих отсветов, взрезающих вечерние тени. Янтарные всполохи причиняли острую боль, когда отброшенные ими лучи впивались длиннорукому куда-то в подвзошье.
ТЕ раздражали.
Их следовало задавить, задушить, стереть с лица земли…
И для этого ему нужны были силы. Много сил.
ebooksa