— Ну, я же говорила! — выдохнув, Женька поставила на стойку пустой стакан. — Спасибо, дядя Жора!
— Не за что. Шесть копеек с вас.
— Ой… — девушка растерянно моргнула. — А денег-то я и не взяла.
— У меня есть гривенник! — успокоил ее Макс. — Вот, получите.
— Ага, вот вам сдача. Женечка, отцу привет!
— Идем, — напарница потянула Максима за руку. — Там, под окном…
Выскочив из чайной, ребята расположились прямо у заборчика, напротив распахнутого окошка. Притащили велосипеды, Макс отцепил от держателей на раме насос и сделал вид, что подкачивает колеса.
Увы, слышно было плохо — мешал общий гул.
— Ну, во-от, — поправив носочки, разочарованно протянула Женя.
— Ничего, — Макс закрутил на колесе колпачок. Пластмассовый, красный — такие почему-то ценились среди ребятни куда больше черных, их постоянно свинчивали. — По крайней мере, кое-что уже ясно. Наш почтальон и краснолицый знакомы. Сейчас еще чуток последим…
— Ой, Михаил Петрович!
Оглянувшись на звук шагов, Женька увидела Мельникова. Ну да — он как раз с почты и шел. Верно, получил уже свое письмо — радостный.
— А я вот думаю, не выпить ли мне стаканчик портвейна? — подмигнув ребятам, расхохотался дачник. — Вам еще рано, а мне можно. Грешен, иногда балуюсь. Но — только стаканчик! Не знаете, есть здесь портвейн?
Женька взялась за руль:
— Не, Михаил Петрович, не знаем.
— Ах, ну да, откуда вам знать? Ладно! — еще раз подмигнув, Мельников сдвинул на затылок шляпу. — Зайду гляну. Ежели нет, пойду напротив, в рюмочную. Уж там-то, верно, есть.
— Веселый дядька, — проводив глазами скрывшегося в недрах чайной дачника, усмехнулся Максим.
Напарница согласно кивнула:
— Веселый. А сколько всяких историй знает! Я же за молоком захожу к Потаповым…
— Смотри, смотри!