— Вот гад! Прямо-таки ирод. Ну… чтобы все!
Приятели чокнулись и быстро, единым духом, выпили. Это уже был третий стакан, вернее — полстакана, наливали-то аккуратно. Так и сидели в общественном месте, в рюмочной напротив автовокзала. Кроме водки и коньяка там еще имелась закуска — бутербродики с засохшим пластмассовым сыром и пирожки. Ах, какие тут были пирожки! С фаршем, с рыбой, с картошкой, с рисом и яйцом… Такие вкусные, пожалуй, бывают только в рюмочных — прямо таяли во рту!
Единственное, слишком уж людно было, да и пить приходилось стоя — сидячие места в рюмочной отсутствовали как класс.
— Вкусные у них тут пироги, — Ревякин втянул носом воздух. — Всегда такие были.
— Ну да, ты же местный…
— Родился тут. А ты, Володь, что, прямо из Нарвы?
— Из Ярославля я, детдомовский… После учебы сначала в Кингисепп распределили, а потом уже в Нарву перевели. В Кингисеппе должности младшего советника не было.
Опер покачал головой:
— Младший советник… Так ты уже и майора получил?
— Да. Потом сняли. Ну, после того случая… рассказывал уже…
— А у тебя с той… женщиной серьезно все было?
— Спрашиваешь! Только вот она теперь со мной и знаться не хочет, — криво улыбнувшись, Алтуфьев дунул в пустой стакан. — Однако наливай…
— Ага… Еще одну взять надо.
— Тогда — ко мне. А то сидим тут, как в аквариуме.
Следователь посмотрел в окно, вернее сказать, в панорамную витрину, выходившую прямо на автовокзал. Туда-сюда озабоченно сновали пассажиры с поклажей, приезжали-отъезжали «Победы» и «Волги» — такси, неторопливо выруливали автобусы — ЗИЛы и старые ЗИСы… Вот даже показался «Икарус» с выпяченным позади двигателем.
— В Ригу такие ходят. Понимаешь? Запрос в архив поступил, а они не говорят так просто! Завтра с запросом пойду.
— Форму еще надень, — подумав, посоветовал Ревякин. — Женщины любят, когда в форме.
— Какие еще женщины?
— Ну, архивные. Там же, в архивах, бабы одни.
Глава 9