В последнее время Максим Мезенцев как-то совсем позабыл про младшенькую свою напарницу. Последний экзамен, подготовка к выпускному балу, к дальнейшей своей — уже взрослой — жизни. Все это отвлекало… да и вообще, что их связывало-то? Только преступления, смешные самодеятельные расследования, о которых молодой человек уже рассказал следователю. Теперь бы еще с учета сняли… Снимут — сам участковый младший лейтенант Дорожкин в этом Максима лично заверил не далее как вчера! Только попросил подождать до конца квартала — чтобы «не портить отчетность». Что ж, конец квартала скоро уже, можно и подождать.
Женька же грустила. Просматривая иногда тетрадку, вспоминала, как они с Максом… в лодке на Маленьком озере, как он защитил ее от хулиганов… Здорово было, когда вместе. А сейчас… бывшие напарники почти не виделись, хотя Женька частенько забегала к Мезенцевым домой, к подружке своей Катерине.
Максим все время был занят: то готовился к экзаменам, то — теперь вот — к балу. Частенько его и дома-то не было — пропадал в школе. Хорошо хоть никуда уезжать не собирался — нужно матери с сестрой помогать. Поэтому и учиться, как рассказала Катя, братец ее собрался здесь, в Озерске, в училище. На шофера. А ведь хотел на радиомастера, была у него такая мечта. Однако увы… Хорошо хоть здесь еще год почти будет. А потом — в армию. На три года! Это же целая жизнь.
Откинувшись на спинку стула, Женька шмыгнула носом. Три года! А что с ней-то за это время будет? Это уже наступит шестьдесят шестой год. Уже почти коммунизм построят! А она, Женька Колесникова, так и будет еще школьницей. В одиннадцатый класс пойдет… Если бы не реформа — так уж и школу бы окончила, куда-нибудь поступила… Куда-нибудь — это куда? Как-то всерьез она об этом еще не думала. Рановато.
Нет, представляла, конечно, в мечтах. Вот она врач: стетоскоп на груди, халат белый… «А повернитесь. Дышите — не дышите… Вот вам направление на анализы. И хорошо бы поколоть витаминчики».
Или не врач — учитель. «Здравствуйте, дети! Наша сегодняшняя тема — Александр Сергеевич Пушкин. Кто не выучил? А ну-ка к доске!»
Или… агроном! А что? По биологии у Женьки очень даже неплохо выходило. Да и потаповский дачник, Михаил Петрович, обещал, что по ботанике, если что, подтянет. Только где он будет через три… нет, через четыре — учитывая одиннадцатый класс — года? Хорошо бы приехал. Вот каждый год бы и приезжал. Михаил Петрович — человек хороший. Дружелюбный, веселый и много чего знающий! Вот бы таким стать… такой…
«Так, товарищ председатель! На этом поле мы нынче будем сеять овес, а не лен. А то вообще оставим под паром. И урожай — вот увидите! Что-что?» — «Слушаюсь, товарищ агроном!» — «Вот то-то же…»
Женька неожиданно улыбнулась, все грустные мысли ее как-то сразу улетели. Все-таки хорошо жить в советской стране — все дороги для тебя открыты. Как в старой песне! Хочешь — агрономом будь, хочешь — врачом, а хочешь — учителем…
А если бы — страшно представить! — она жила бы в какой-нибудь Англии или Америке?! При капитализме, в мире чистогана и наживы. Разве смогла бы она на кого-то учиться? Там же все за деньги. Вот и была бы безработной. То ли дело у нас!
Кстати, Михаил Петрович звал на дальние луга — там много редких растений. Да, рвать краснокнижные цветочки не стоит, но ведь их можно же зарисовать, сфотографировать. И у нее, Жени Колесниковой, будет лучший гербарий в школе! Обязательно будет. Только надо про Михаила Петровича не забыть. Про его предложение.
Да, агрономом — очень даже неплохо. Служебную комнату дадут. Или даже квартиру — колхоз нынче много домов настроил! Деревянные, правда, — ну и что? Хорошо бы комнату на втором этаже, чтобы вид был такой — дух захватило!
С другой стороны, и врачам комнаты дают… и учителям. Так, может, все же учителем? Как убитая… Лидия Борисовна…
Нет, рано еще сдаваться! Дядю Федю ведь до сих пор не выпустили. Значит, подозревают. Хоть Максим им все и рассказал. Да, видать, мало… И кто же убийца? Тот тракторист, Крокотов? Не зря же он куда-то пропал. Почтальон дядя Слава Столетов — тоже весьма подозрителен. На убийцу, правда, не тянет — хороший же человек, сразу видно. Всегда с улыбкой, слова грубого не скажет… Нет, он не убийца. Но он мог убийцу знать! Почтальона и у старой школы видели, и у Дома пионеров — похожего… и у дома Мезенцевых, и у сарая… Ну, там просто короткий путь. Но зачем забор ломать? Макс сказал — две доски выломали. Одно дело, когда так просто, без всяких преград можно краешком чужого огорода пройти, и совсем другое — когда заколочено. Значит, не хотят, чтобы ходили. Зачем же ломать?
Открыв тетрадку — ту самую! — девушка взяла остро отточенный карандаш и аккуратненько записала: «Почтальон. Проверить».
Написала и задумалась. А как его проверить? И — самое главное — что? Ну вот, к примеру, мопед. Как там багажник — легко ли снять? Может, там вообще гайки так приржавели, что намучаешься!
А где он мопед держит? В сарае у своего дома, на Школьной. Так что же, лезть в сарай? Б-р-р… еще попадешься! Лучше у почты. Но там обычно много народу на лавке сидит. Значит, сарай… Позвать Макса? А что? Напарники они или кто?
Женька собралась быстро: причесалась, надела красивое платье — синее, крепдешиновое, не забыла и белые гольфики и белые туфли. Подумав, подошла к зеркалу, взяла с полки мамины духи «Красная Москва». Запах приятный, м-м! Может, еще тушью стрелки на глазах подвести? Нет, это уже слишком. Еще мимо колодца идти, а там народ. Скажут: «Ничего себе! Отличница, а глазки подводит. С этих-то пор!»