У нее и мысли не возникло, что он мог вернуться.
Что-то было во всем этом странное, что-то такое, с чем она раньше не сталкивалась.
Алена погладила обложки разбросанных книг, провела пальцем по ручке чашки с недопитым кофе, зашла на балкон.
Ее смутила снятая москитная сетка.
– Гриша, это ты сетку снял?
– Я ничего не трогал, – ответили с кухни.
Цепляясь за призрачную догадку, как за спасительную соломинку, Алена попыталась понять, зачем понадобилось бы снимать сетку Матвею. Страшная догадка пронеслась в сознании, и девушка, трясясь, выглянула из окна на землю.
К мимолетному облегчению тело брата не лежало в неестественной позе внизу, а ветки кустов не прогнулись под его весом. Но то, что он не лежал там, не означало, что Матвей не мог покончить с собой где-то в другом месте.
– Где же ты?
Где ты?
Где ты?
Девушка наматывала круги по комнате.
Куда идти?
Бегать по улице, спрашивать прохожих?
Звонить в полицию?
Врачам?
Ждать?
Но, если ждать, то чего?
Тревожный холодок пробежал по коже. Что-то промелькнуло за спиной, задышало и вторглось в пространство комнаты.
Алена спешно обернулась, но ничего не заметила.