– Справлялись?
– Отчего же не справляться? – с вызовом сказал старшина. – В полковой школе был да здесь семь дней академию проходил. Нет ли у вас закурить, товарищ капитан?
И Климович понял, почему раненый так охотно остановился.
– Закурить есть. – Климович вынул жестяную коробку, заменявшую ему портсигар, и дал папиросу старшине, жадно потянувшемуся к ней губами. – Берите правей, – сказал, зажигая спичку, Климович, – а то лощина простреливается.
– Ничего, как-нибудь перекурим это дело, – сказал старшина, но все-таки свернул вправо, как советовал ему Климович.
«Конечно, и у них тоже потери большие», – подумал об артиллеристах и пехотинцах Климович, продолжая подниматься на бархан.
Но даже и эта мысль не смягчила его все нараставшее раздражение против командира стрелкового полка. Климович делил свои потери на те, что он должен был понести и понес, потому что без этого нельзя было обойтись, и на те, что он понес из-за плохого взаимодействия с пехотой. Оба сегодняшних танка, по убеждению Климовича, могли бы и не сгореть, если б пехота с самого начала шла за танками вплотную, как она ходила потом, когда взяли этот бархан.
Если бы пехота не отстала, японцы не смогли бы ни подсунуть на бамбуковых шестах мины под гусеницы, ни закидать потом танки бутылками с бензином. В том, что взаимодействие не было организовано в бою с самого начала, Климович винил полковника Баталова и весь день кипел желанием высказать ему это.
На гребне бархана, куда взобрался Климович, еще недавно был узел японской обороны. Вниз во все стороны змеились ходы сообщения; там, где тяжелый снаряд прямым попаданием угодил в один из блиндажей, как рассыпанные спички, валялись бревна и зияла большая черная дыра.
Крытый бетонными плитами коридор вел к блиндажу, где теперь помещался наблюдательный пункт, – очевидно, он служил японцам убежищем во время артиллерийских налетов. Сюда они сползались из ближайших окопов. Песок был повсюду в темных пятнах.
– Где командир полка? – спросил Климович у часового, стоявшего при входе в блиндаж.
Красноармеец ответил, что командир полка пошел в батальоны и скоро вернется.
Климович остановился, оглядывая расстилавшуюся панораму.
Почти совсем стемнело. Бой начинал стихать. На фоне черно-фиолетового неба виднелась седловина Песчаной сопки с двумя горбами. Ближний горб был метрах в семистах, дальний – километрах в полутора. На обоих горбах еще сидели японцы.
Климовичу захотелось посмотреть еще и на невидимую отсюда Ремизовскую сопку. Он свернул в ход сообщения; в конце его на земляной скамеечке сидел за перископом наблюдатель. Когда Климович поставил ногу на земляную скамейку и хотел подняться над бруствером, красноармеец схватил его за руку:
– Снайперы бьют, товарищ капитан…
– Темно, не разглядят, – сказал Климович, высовываясь.
И действительно, уже настолько стемнело, что ничего нельзя было разглядеть, кроме еле заметно выделявшегося на горизонте гребня Ремизовской сопки. Постояв с минуту, Климович снова спрыгнул в окоп.
Красноармеец был молодой стройный парень с комсомольским значком на чистой и аккуратно заправленной гимнастерке.
– Что, жарко было у вас сегодня? – спросил Климович, встретясь с ним глазами.
ebooksa