«Ну конечно же, он командир приданного полку танкового батальона, – вдруг сообразил Лопатин, – и я его уже видел, во только в шлеме и кожанке».
Климович, в свою очередь, как только Лопатин надел очки, вспомнил, что видел его у Баталова в первый день их совместных действий, и ему тогда сказали, что это Лопатин, писатель, корреспондент армейской газеты.
– Что смотрите на меня, товарищ корреспондент? – спросит Климович, поколебавшись – как обратиться к Лопатину? Если назвать интендантом – может обидеться; назвать же Лопатина товарищем писателем Климович не стал, потому что к слову этому относился с уважением, а произведений Лопатина не читал.
– Вы командир танкового батальона? – спросил Лопатин. – Да?
У него была привычка забегать с этим быстрым вопросительным «да?».
– Так точно, – коротко и неприветливо ответил Климович, вспомнив о своих сожженных танках и предстоящем разговоре с Баталовым. Он подумал, что Лопатин начнет сейчас задавать ему вопросы о действиях танкистов.
Но Лопатин ничего не спросил. Он зажег взамен догоревших две новые зеленые противокомариные спиральки и, зябко поеживаясь, прислонился к стене блиндажа.
– Холодноватые тут вечера.
– Довольно-таки холодные, – все так же неприветливо согласился Климович, принимая слова Лопатина за подход к расспросам.
Но Лопатин хорошо понимал причину молчаливости капитана и не собирался вызывать его на разговор о сожженных сегодня танках.
– Вы откуда родом? Не из Белоруссии? – спросил он вместо этого.
– Из Белоруссии. Только жил там мало. В двадцатом году родители разом померли от тифа. И пошел беспризорничать. До Ташкента доехал, как у Неверова. А вы почему спросили?
– Немного по говору чувствуется.
– Значит, с детства въелось.
– А с тех пор не были в Белоруссии?
– Нет. То есть был, стоял по гарнизонам, но это уж другой говор – армейский.
– Вот, кажется, и Баталов, – сказал Лопатин, услышав голоса у входа в блиндаж и подымаясь.
Климович тоже поднялся и, оправляя гимнастерку, еще раз подумал, что выскажет в лицо Баталову все, до конца.
Но вместо Баталова в блиндаж вошел его заместитель, майор Худяков, в каске, в накинутой на плечи и завязанной у горла плащ-палатке. Он быстро пересек блиндаж и, словно не замечая Лопатина, даже толкнув его, сел рядом, устало бросив на стол обе руки, потом рассеянно посмотрел на свечу, на Климовича, на Лопатина и сказал: «Баталова убили», – голосом, в котором само отсутствие всякого выражения обозначало высшее отчаяние. «Убили», – еще раз сказал он, встал и пошел по блиндажу обратно, но у выхода повернул и быстро заходил взад и вперед.
Лопатин посмотрел на капитана-танкиста, словно приглашая его узнать то, о чем сам спросить был не в силах: как убили Баталова?
ebooksa