Младшая сестра, совсем по иному расположенная, слушала это с сжатым сердцем, не в состоянии понять.
Действительно, есть среди обычной жизни такие проявления чудес, которые видит людской глаз, нога пробегает, а когда с них человек снова вернётся в постель, кажутся ему снами. И вся это несколькодневная любовь девушки к человеку, которому не сказала ни одного слова, была как бы неправдоподобной мечтой.
Кароль, не знаю, видел ли её даже, не знаю, улыбнулся ли ей, издалека её тонкая фигура напоминала ему, может, Ядвигу. Они были похожи ростом, но не обликом; Ванда выглядела, как Ангел Фра Ангелико, Ядвига – как Ангел Гуида.
Около ложа больного разыгрывалась драма, которой он заметить не мог, его обливала атмосфера поэзии и любви, которой дышал, не видя, откуда текла. Не раз, когда засыпал, а красивое его мужское лицо, нахмуренное страданием, она видела в полутени, Ванда потихоньку приближалась, украдкой, с опущенными заломанными рукам, долго на него глядела, словно его образ на всю жизнь хотела сохранить в памяти, и её слезливые глаза на мгновение высыхали, и уста делались более розовыми, и лицо скрывало несмелый румянец, а когда больной вздыхал, просыпаясь, она как тень возвращалась в свой уголок и снова бдила в нём по призыву лекаря, как сестра милосердия.
Напрасно её хотели заменить, чтобы могла отдохнуть, не дала себя с занятого положения даже матери согнать себя.
На второй или третий день она встретила в прихожей доктора Хенша и с улыбкой спросила его:
– Ведь правда, что он умрёт?
Доктор, грустный, задумчивый, сначала не понял вопроса.
– О ком вы говорите?
Она указала пальцем на дверь и повторила:
– Правда, что он умрёт?
Первый раз молодой лекарь рассматривал выражение этого девичьего лица пронизанного неземной грустью ангела; удивили его её выражение и вопрос.
– Увы, – сказал он, – у меня мало надежды, но есть на свете чудеса.
Ванда поглядела ему в глаза.
– Хорошо, что вы верите в чудеса, лекари обычно ни во что не верят, а только чудесами объясняется жизнь, смерть и сердце человека. О! Есть чудеса, пане, и в них нужно верить!
Она посмотрела на него ещё и серьёзная, задумчивая, ушла.
Доктор долго стоял ошеломлённый, звук её голоса и слова, которыми с ним говорила, долго звучали в его ушах. С этих пор он с большим любопытством всматривался в неё, следил, и она наполняла его каким-то страхом, как неразрешимая загадка. Он был врачом, поэтому все феномены жизни сильно его занимали, особенно те, которых ни философски, ни психологически разрешить не мог. Он сразу потом заметил, что когда Кароль хотел пить или нуждался в какой-нибудь помощи, гораздо раньше, чем отзывался, Ванда словно мысль его читала, готовила заранее именно то, что он должен был просить.
Хенш сначала думал, что это случилось случайно, но таких случайностей столько приходило на протяжении одного дня, что в конце концов лекарь на самом деле поверил, что есть на свете чудеса.
А видя как на ладони приближающуюся смерть неизбежной, он расчувствовался от этой странной любви, так вдруг у ложа умирающего расцвётшую, и такую спокойную, как если бы века должна была продолжаться.
Первый раз видел он живую поэзию, о которой до сих пор думал, что заключается только в сухих книгах, и он должен был потихоньку признаться, что наука хватает только оболочку, а ароматы и краски жизни подхватить не может.