– Вы будете держаться?
– Наверно, послали за подкреплением к немцам; лихо их не возьмёт; денег море.
– А, ну этого было бы достаточно, пусть бы король взял замок, и вам и нам от этого лучше будет.
Начали потихоньку шептаться.
– Командуюшие всё делают, – сказал один, – если бы их не стало, замок бы сдался.
От Чеслава узнал Маслав, что крестоносцы за час до полудня собирались на совет в большой зале, своды которой опирались на один столб. Если бы в него попало ядро, рухнули бы стены и всех разом придавило. Никто из старейшин даже об этом заговоре не знал, его составили одни наёмники, чтобы однажды это дело закончить.
Окна большого Remter выходили на Ногат, где на пригорке стояли пушки; они были нацелены таким образом, чтобы ядром разрушить столб.
Подговорённый слуга, когда все крестоносцы и командующие были на совете, повесил на окне в качестве знака красную шапку. Выстрел был такой меткий, что каменное ядро, только на несколько дюймов не попав в столб, застряло в противоположной стене и находится в ней по сей день. Не получилось, решили наёмники сдать Мальборгский замок. Это отлично изображает тогдашнее польское рыцарство, потому что изменой воспользоваться не хотело, признав этот способ проникнуть в замок за недостойный шляхетских военных!
Тем временем, когда со стороны Зиндрама и военной рады Ягайлы поступали так великодушно, крестоносцы подкупали людей, высылали гонцов, использовали всевозможные достойные и недостойные средства и смеялись над тем простодушием польского рыцарства.
Можно уже было предвидеть конец там, где один из противников перебирал способы борьбы, а другой все считал хорошими, что вели к его цели.
Дело шло уже о существовании самого Ордена, которому нанесли смертельный удар, а добить его это благородство не допускало.
Утомлённый Ягайло принял бы уже первые условия, какие сначала ему подавали крестоносцы; они же, ожидая подкреплений из Германии и веря в Сигизмунда, принять их сейчас не хотели.
В такую минуту прибыл Витольд с ливонским магистром Германом в лагерь. Дороги и более долгого общения с Витольдом вполне хватило, чтобы привлечь его на свою сторону. Герман мягкими словами всё время неустанно выставлял Витольду его собственный интерес, который всегда лучше всего говорит сердцу. Когда прибыли в Мальборг, не подлежало сомнению, что ливонец поставит на своём.
Сам Витольд представил его Ягайле, отдавая ему безмерные похвалы и ручаясь за его расположенность к примирению. Магистр Гарман приехал, как говорил, единственно для свидания с Плауенем, дабы повлиять на него прийти к согласию. Он просил допустить его в замок для разговора, который бы имел целью наиболее быстро положить конец войне.
С тем же великодушием, с каким отклонил измену наёмников, он согласился впустить магистра ливонского ордена в замок со всей его дружиной. Находился в нём и переодетый Куно, и старичок монах, управляющий гданьским приходом.
Когда ливонцы оказались в замке, и они сами и Плауен действительности почти верить не хотели. Неприятель сам помогал против себя. Магистр ливонский имел несколько дней для разговора и совещания. Согласовывали то, как возвратить захваченные замки, как добро в Чехии продать, чтобы иметь как можно больше денег, кого в Германии позвать на помощь и кому письма высылать, как сообщить Сигизмунду, чтобы обещал поддержать своих.
Ягайло с надеждой ждал возвращение ливонского магистра, когда тот замышлял измену против него.
Наконец по прошествии нескольких дней выехал герольд, а за ним магистр Герман со своим отрядом. За ним на телеге ехал больной, стонущий старичок, гданьский пробощ, которого отпустили из милосердия. В телеге, где он лежал, было укрыто тридцать тысяч дукатов, имеющих назначение служить комтурам в Гданьске, Шлухове и Свеце!
Магистр красноречивыми словами выразил свою боль перед королём, что Плауена не мог убедить к немедленной сдаче. Он клялся, что склонял его, уверял и имел надежду, что уговорит.
Дали ему уехать, а осада продолжалась дальше, но уже всё ленивей. Витольд был хмурый, измученный и через несколько дней потом начал выпрашивать, чтобы ему с людьми было разрешено уйти.