– А, ты здесь, беглец, – воскликнул он, – всё-таки я поймал тебя.
Куно немного смутился; они стояли как раз неподалёку от каменицы Носковой, а Офка на них из окна смотрела. Ясько даже пригладил усы, посмотрев на эту игрушку в окне.
Удивительно нарядно выглядела девушка: бледная, с нахмуренными бровями, с подавленным гневом в душе, пытаясь улыбнуться и скрыть, что чувствовала. Мать ещё не вернулась.
Ясько, не слушая уже ответа Дингейма, уставил глаза и любовался девушкой.
– Эй! Эй! – воскликнул он громко. – Если бы хоть час в жизни в эти глаза смотреть!
Куно хотел его перекричать, не удалось ему это. Ясько не спускал взгляда с окна.
Сверху упало слово.
– Граф Дингейм, просите же своего приятеля к нам! Других уже всех наши господа мещане разобрали между собой; для нас никто не остался.
Куно побледнел; в течении тех нескольких дней, которые он провёл с ним под шатром, узнал он хорошо старого солдата и полюбил его очень. Не рад был его к Носковой вести. Сам влюблённый в девушку, он испытывал при ней странное чувство тревоги. Говорили ещё о пире пана из Гранова: приходили странные мысли и подозрения.
Офка из окна позвала второй раз, улыбаясь Яську и рукой призывая его домой.
– Идите, прошу, и примите наше гостеприимство.
Бросился Ясько жадно к дверям, а Куно за ним. Ему казалось, что, не выдавая, сможет Сокола куда-нибудь оттащить; он знал ненависть девушки к врагам Ордена.
– Милый староста, – сказал он, входя, – не пойдём мы сюда; девушка красивая, но баламутная. Честно вам скажу: не очень в добровольное гостеприимство верю. Тут слишком крестоносцев любят, чтобы тем, что Ягайле служат, могли быть рады.
Ясько рассмеялся и легко оттолкнул его рукой.
– Что за страхи! – воскликнул он. – Рыцарское искусство и женские капризы победит. Всё же просит, а просит такая красивая девка, что из-за неё и в аду гореть стоит.
– Это самая богатая наследница в городе, – добавил Куно, опасаясь, как бы Ясько не принял её за ветреную кокетку.
– Тем лучше, будет иметь, чем нас угостить.
Носкова входила в дверь с другой женщиной, когда как раз у лестницы спорили. Она посмотрела на красивого, хоть не молодого рыцаря, и улыбнулась ему. По чертам узнал Ясько мать. Она думала, что его привёл Куно.
– Проходите, будем вам рады, – сказала она. – Все в Торуни сегодня гостей имеют, только я, несчастная вдова, приговорена на то, чтобы есть в одиночестве.
– Пан королевский староста из Радзина, Ясько Сокол, – отозвался Куно. – И мой добрый и милостивый опекун во время пребывания в лагере.