– Вышли всей силой, нас тут горсть едва осталась, но замок не нуждается в защите.
– А кто бы посмел на него покуситься! – ответил нищий.
– Я чувствую в воздухе запах гари, – сказал солдат, – дышать нечем, на мозг давит что-то, как свинцом.
– Это снова на грозу! – отрезал тихо нищий.
– Пошли под Братиан, но оттуда должны были потянуться далее, – говорил как бы сам себе стражник. – С этой поры ни одной вести! Ни одной вести!
– Должно быть, потянуться далее, – вторил нищий, – тогда и нескоро с добычей воротятся.
– Пусть бы хоть без неё, но в целости! – протянул старый. – Плохо сделали, что мир не хотели. Слали послов с миром; разве мало земли мы имеем!? Надо было принять. Долго везло, а что если нога подскользнётся!
– Это был бы конец света, – пробормотал нищий. – Наисвятейшая Дева Мария наша и святой Иоанн-Покровитель не допустят.
Стражник вздыхал.
Издалека они услышали стук копыт и оба повернулись. На бедном коне ехал босой парень в рубашке, без шапки, погоняя утомлённого коня прутом. Увидев в воротах стражника, он низко пригнулся в поклоне и проехал. Это был не посланец, был это бедный пастушок, что возвращался с поля.
– Никакой вести! – повторял машинально стражник.
Затем пришёл крестоносный монах, с руками, заложенными под шкаплерс, неторопливым шагом. Остановился перед стражником.
– Прибыл кто-нибудь? – спросил он.
– Никого не было!
– Никакой вести от наших?
– Ничего нет; тихо.
– Чего-то беспокойство охватывает. На алтаре сегодня свечи сами гасли, напрасно их зажигали: плохой знак.
– Я видел огромные стаи воронов, тянущихся туда, – он указал рукой, – за нашими: и это знак недобрый.
– Пусть Господь Бог отвратит плохое, – прошептал монах, – нужно молиться.
Покивали головами. Нищий стоял и молчал.