Полудницы

Молодой орешник не желал уступать. Сердцевина переломилась, обрызгав руки Дэна соком, а кора тянулась как резиновая.

Плот пронесся мимо. Парень зло отбросил сломанное деревце и, не раздумывая, прыгнул в воду.

Почти над самым ухом он успел расслышать тревожный крик Гульшан.

Холодная вода сомкнулась над ним, он сильно ударился коленом о камень, но не дал боли отвлечь его от главного – ему нужно к поверхности, туда, где воздух.

Он вынырнул, оценил расстояние до плота и поплыл кролем, опустив голову в ледяную бурлящую воду и интенсивно работая ногами.

Дэн не видел, куда плывет, и думал, что до плота еще далеко.

Он врезался макушкой в ветки и сжал зубы, когда почувствовал, что расцарапал кожу на голове.

Парень поднял голову, покрепче вцепился в торчащие сучья на плоту и постарался держаться как можно горизонтальнее относительно дна, чтобы не разбить о камни колени. Сердце ухнуло вниз, и он понял, что прошел небольшой порог. Нужно было как можно скорее забрать Зарину и плыть к берегу. Пока… Ух! Еще один порог. Он попытался влезть на плот, но ветки скользили в руках и отрывались, а река готовила все новые сюрпризы.

Когда-то Дэн вместе с лагерными вожатыми сплавлялся по этой реке на лодках. Вот веселое было время! Почему же теперь так страшно?

Дэн беспомощно оглянулся и увидел вдали пестрый мост, грузную фигуру Азима, опершегося на перила. Как же далеко его унесло! Ничего не скажешь, утешил деда…

Парень повернул голову – и вовремя: большой валун возник прямо у него перед носом. Тело само немыслимо изогнулась, увернулось от камня. Угол плота с треском развалился. Одна из веток хлестнула его по щеке, другая едва не выбила глаз.

Дэн собрал остатки сил и подтянулся на руках. Ветки начали расползаться под ним. Он сделал еще рывок и увидел прямо перед собой головку с намокшими светлыми волосами. Его снова догнал страх, он боялся коснуться тела этого младенца – что, если оно такое же холодное, неподвижное, как тело того человека в сломанном тракторе.

Брызги летели в глаза и ослепляли. Река крутила его, как хотела, словно пыталась выскоблить добела.

Он протянул дрожащую руку так, будто касался щупалец медузы, и крепко взялся за воротник распашонки, надетой на ребенка. Ткань вымокла, и Дэн подумал, что, если это Зарина (только бы это была не она!), он не сможет поднять ее одной рукой. Но тело ребенка почти ничего не весило, как будто внутри…

Дэн только теперь понял, что голова и ручки слишком маленькие. Он случайно коснулся кожи – мокрая резина.

Парень развернул к себе младенца и отшатнулся.

На него уставилось неживое лицо, которое от щеки до подбородка, там, где оно находилось в воде, покрывала зеленая тина. Парень откинул голову ребенка, и веки с длинными ресницами поползли вверх, как на шарнирах; на Дэна уставились мертвые прозрачные голубые глаза. Однако эти глаза никогда и не жили по-настоящему, потому что были сделаны из пластмассы.

«Я спас пупса. Игрушечного пупса. Какой позор!».

Он бы, наверное, горько рассмеялся, если бы успел. Новая каменная глыба выплыла из-за поворота и врезалась в непрочный плот, лихо разбросав в стороны остатки веток.

Конечно, глыба оставалась на месте, просто Дэну показалось, что она плывет навстречу.