Полудницы

Дети скрывались там. Зарина и Гоша – они смотри на него одинаково весело и хитро и не думали спать. Но он все равно почему-то был рад их видеть, хоть и читал целую вечность.

– Почему, пап? – спросил Гоша.

– Что почему? – переспросил он, чувствуя, как чудовищная усталость давит на голову и плечи.

Мальчик сел в кровати. Его примеру последовала маленькая Зарина.

– Почему большого сильного льва одолели какие-то мыши? Почему они связали и утащили его? Почему он уснул прямо посреди макового поля?

– Может быть, лев устал. А может, мыши обхитрили его?

В комнате погас свет. Он поднялся и принялся на ощупь искать выключатель.

Он абсолютно ничего не видел – ни единого луча не пробивалось сквозь закрытые окна и двери. Вместо выключателя он нащупал тяжелый рубильник, поднял его, и в комнате замерцала одинокая тусклая лампочка, не прикрытая плафоном.

Он узнал темные пыльные стены барака. Лабиринты коридоров и комнат простираются перед ним, и там, вдали – теперь он почему-то это знал – в одном из множества углов стоит детская кроватка.

Он блуждал по бараку, ставшему безразмерным, натыкаясь на покосившиеся перегородки из фанеры, в щелях которых, ему казалось, он вот-вот увидит движущиеся фигурки своих детей.

Но ему попадались лишь заброшенные кровати, покрытые пылью и паутиной и закиданные сломанными игрушками, стоявшие здесь сотни лет. И чем дальше он заходил, тем более древними и ветхими становились стены вокруг, пока кровати не сменились больничными койками, на которых, как усохшие мумии, лежали те, кого ему однажды не удалось спасти. Он не помнил лиц своих пациентов, но знал, что это они. Солнце пробивалось все сильнее сквозь щели в бревнах, сквозь крохотные окна, мумии иссыхали на глазах и превращались в прах…

А тревога то била набатом у него в голове, то выла сиреной «скорой помощи», исчезающей в дали…

Илий разлепил глаза, и ему показалось, что он снова в детской: в тесной комнатушке было так же спокойно и хорошо.

Голова сначала гудела, а потом заболела так, словно в ней сцепились два петуха.

Доктор стиснул зубы и застонал. Перед глазами поплыл потолок, покружился несколько раз и остановился.

От угла комнаты отделилась темная фигура. Илий еще не мог разглядеть лица, только видел, как оно желтеет на черном фоне.

Он привстал на локтях, и его сильно замутило. Наверное, его бы тут же стошнило, но было нечем.

– Не вставайте. Это тепловой удар. Нужно отлежаться.

Голос показался ему знакомым. Он потер затуманенный глаз, как делал это во сне, и почувствовал, что бровь над ним сильно распухла и опустилась на нижнее веко.

– Где я?