Полудницы

Малышка задумчиво сосала палец, потом вынула его и указала на реку. Гульшан оглянулась и охнула – лодку оторвало от берега и медленно уносило течением. Девушка сделала два шага, чувствуя, как вода намочила кроссовки, протянула руку, но не достала до борта. Зашла по колено, потянулась и вдруг с ужасом увидела, как чья-то волосатая рука показалась из-за куста и схватила канат.

Гульшан вскрикнула и отпрянула назад. Девочка тоже закричала, шмыгнула ей за спину.

Волосатая рука рывком притянула веревку, и лодка пристала к берегу. Из-за куста вылез тучный кудрявый мужчина с обвисшими щеками и хищным носом. Глаза его лихорадочно блестели, он показал раскрытые ладони и выпалил:

– Не кричите, прошу вас! Это я! Я!

Гульшан обмерла, закрыла собой девочку.

Азим расхохотался, похлопал себя по груди:

– Сердце! Оно больше не болит! Не знаю, что случилось, но я чувствую себя чудесно, как новенький!

Девушка испуганно следила за стариком, пытаясь уловить несвойственные ему движения, перемены в голосе. Она внимательно вглядывалась в его лицо, выискивая в нем хотя бы малую фальшь. Но старик широко улыбался: и морщинки возле рта, и выражение глаз говорили о том, что это он. Ни морок, ни речной дух, ни привидение.

– Азим… – прошептала она.

Он поднял брови.

– А что? Без шляпы не похож?

– Я измерила пульс, вы…

– Умер? Ну, я же ненадолго. Недаром в песне поется, что лето – это маленькая смерть.

– Вообще-то, жизнь.

– Правда?

– За последние двадцать минут я постарела лет на десять. И уже не знаю, во что верить. Если вам несложно, ответьте на один вопрос.

– С радостью, Гульшан.

– Опишите мой дом.

– Желтый, обитый деревом, с резными подоконниками. Во дворе у вас стоит беседка, и вы любите завтракать в ней по выходным. Там я вас нашел, когда узнал, что у доктора беда. Да, еще цветы в горшках. Очень много у вас цветов. И когда вы успеваете следить за ними, с вашей-то работкой? Где моя шляпа? Вы не видели мою шляпу? Она мне дорога как… как шляпа.

– Да, это точно вы.