Всё ещё изнемогая, парень откинулся на подушку, едва дыша. Алина опустила голову ему на грудь, ласково поцеловав в щёку, встречая влюблённый, благодарный взгляд. Так и уснули.
Две души, загнанные в чужие тела — и узнавшие в них друг друга. Двое бедных детей в мире, где их не поймут, где не примет никто, кроме самих себя. Но — познавших истину, подсказанную сердцем. Выведенную в любви.
Действие тринадцатое. Крадущийся ужас
Оксана училась ещё в то светлое время, когда в психиатрию можно было загреметь просто по факту того, что твоё мышление не совпадает с политикой партии. Сознание пытались нормировать под иллюзорную планку истинного советского октябрёнка, пионера, комсомольца — и достойного гражданина своей великой державы. О том, что у человека могут быть какие-то проблемы, которые не решаются патриотическими песнями и идеологически верными лозунгами, и речи не шло.
Но и железный занавес, и хвалёная система, и вечера запрещённой музыки (ясное дело, подпольные), говорили об обратном. Жизнь за стеной светлого мира патриотизма есть, и она многогранна. И, что вполне закономерно, эти грани — совершенно разные.
Бывает, человеку плохо (нет, водка — не лекарство, равно как не всегда спасёт гимн и добрая речь генсека). Есть проблемы, которые находятся непосредственно в человеческой душе, и если о них не говорить, то рано или поздно они сами о себе заявят.
Конечно, неблагонадёжный элемент всегда можно засунуть в дурку и сделать «овощем», списав всё на страшное слово «шизофрения» — и дело с концом, но все прекрасно понимают — это тоже не выход.
Оксана осознавала это ещё в школе, и, смотря на сверстников, которым ну никак не нравились ни патриотические минутки, ни вдохновенные лозунги, ни первомай, она понимала, что иллюзия счастья, которую пыталась выстроить её тогда ещё живая и великая страна, не работала.
Была лёгкость бытия, но эта лёгкость невыносима. Невыносима именно потому, что человек знал всё о себе из радиопередач, из телевидения, из молодёжных журналов — отовсюду, где только можно, проталкивался портрет истинного довольного гражданина, и ты либо мирился с данной тебе ролью, либо бунтовал — и оказывался в дурке, как неблагонадёжный.
С одной стороны — это по-своему правильно. Идеология нужна именно для того, чтобы сформировать набор ценностей на благо государства.
С другой — ты или миришься с ней, или становишься врагом народа, третьего не дано. Естественно, находясь в подобной среде, сложно говорить о каких-то проблемах, которые касаются лично тебя и затрагивают те материи, которые ведомы только внутреннему бессознательному.
Сейчас, благо, всех попустило. Железный занавес упал, а вместе с ним в маленький мирок постсоветского пространства начали проникать и таящиеся по углам демоны восприятия, которые только и ждали часа, когда им дадут вырваться на свободу, позволят говорить о себе в полный голос, не боясь, что их носитель в итоге станет растением в очередной клинике.
Нынешние школьники и студенты оказались без идеалов, без поддержки взрослых и каких-либо скреп, которые помогали формировать сознание. Как результат, бессознательное берет верх, и выживает в этой битве сильнейший.
Проверка воли — самая сложная проверка, с которой сталкивается человек, и задача Оксаны — как и всех людей её ремесла, — помочь детям не провалить её.
Сейчас она сидела в кабинете Зинаиды Андреевны и пила с ней чай.
Директриса молчала, делала аккуратные глотки, внимательно наблюдая за своей молодой подчинённой.
— Хорошо ли идёт ваш день, Оксана Леонидовна?
Начала, как всегда, издалека, любезно. Всё в порядке вещей.
— Да, вполне, — кивнула женщина. — А ваш как?
— Ох, не спрашивайте, душенька, — покачала головой та, сложив пальцы рук пирамидкой. — Жарко, жарко. Как Фёдор Михайлович верно подметил, воздуха, воздуха людям не хватает.
ebooksa