И чем дальше он шёл, тем легче, тем спокойнее становилось ему. На душе — невероятно легко, свободно. Хочется смеяться, ликовать. Казалось, сам ветер вот-вот подхватит его и унесёт на своих крыльях навстречу свежему дню.
Вот он уже идёт через мост, и путь его стелется падающими с небес лепестками алых роз. А перед ним, опираясь на перекладину, завёрнутая в белый саван, в ореоле кудрей цвета золотых колосьев, стоит неземной красоты дева. Высокая и стройная, она улыбается мальчику, манит его к себе. Улыбнувшись, она протягивает ему руку — как в давнишнем сне, — и из простёртой ладони являются сияющие мотыльки, что окружают заблудшую душу чарующим звоном тысячи крыльев.
Орне подошел к женщине, поднимая неуверенный взгляд. Та молчала, смотрела сверху, немного искоса, чуть надменно — но нежно, снисходительно. Мотнула головой, убирая прядь, что заслоняла лицо — и, боже мой, что это за лик! Чистая, почти белоснежная кожа, ясный взгляд глубоких зелёных глаз — как у сестёр. Тонкие губы изогнуты в манящей, любящей улыбке.
Чуть помедлив, она подошла к мальчику, принимая его в свои объятья — и тот, совсем не противясь, прильнул к ней, закрывая глаза.
Если это был сон, то он не хотел просыпаться. А если всё по-настоящему — то едва ли он хотел возвращаться домой. По крайней мере, не сейчас. Она звала его сквозь сны, и он нашёл её. Нашёл — и не убоялся.
Колокола монастыря отбивали полдень нового дня.
Действие пятнадцатое. Забытый голос
Соламит скинула футболку, подставляя кожу утренней прохладе, и потянулась за бокалом вина. Опустив ноги на пол, она коснулась пальцами стоп дрожащего члена Димы, погладила его, приводя орган в движение. Улыбнулась, делая медленный глоток, и повела головой, подставляя шею губам Алины, притягивая её к себе. Она тоже была без одежды, в одних трусах, слабо скрывавших эрекцию.
Та томно вздохнула, ощущая чуткие касания пальцев Даниилы на своём лобке и острые, как укус, прикосновения языка меж пока что сомкнутых губ.
Откинувшись на подушку, синевласая, уже окончательно отошедшая от смерти бабушки и успевшая познакомиться с новыми друзьями, приняла у их общей недавней знакомой Ани косяк и, затянувшись, пустила его дальше по кругу. Его принял Малеус, тоже раздетый до пояса, шумно затянулся, откидываясь на кровать, распиная объятьями Вику — девушку, которая ещё вчера была на шаг от суицида, и теперь обрела счастье в компании себе подобных: живых, но усопших, мёртвых, но счастливых. Раскинувшись, она обхватила тощее тело юноши, принимая его острые, чуткие до интимных ласок пальцы в себя, обвивая собой, подобно цветку, что замыкает добычу в бутоне.
Небольшое помещение на заброшке, вполне успешно переоборудованное под общую спальню, полнилось пряным дурманом, томными стонами и пьянящими трелями флейты: это играла Тан.
На окне, в чёрной футболке и коротких шортах, она, скрестив ноги, наигрывала восточные мотивы, задавая тон всем присутствующим, заставляя их виться, подобно змеям, сплетаясь в общих клубках взаимных ласок, обмениваясь вожделением.
Ей вторил её парень Лекс, что перебирал гитарные струны, подбирая нужный мотив в такт подруге, пристально смотря на неё из кресла в противоположном конце комнаты. Закинув ногу за ногу, он играл, мерно покачиваясь, отдаваясь общей неге, радуясь бытию.
Полусидя, полулёжа, в дальнем углу комнаты на подушке расположился Клаус. В лёгких брюках и в рубашке, он отдыхал — также с бокалом полусладкого вина, и на груди его лежала Яна.
Укрывая возлюбленного собой, она одаряла его поцелуями и нежными ласками, гладя щёки, играя кудрями.
Король и королева почивали, окружённые своими новыми подданными.
За окном послышались голоса: шум, смех, разговоры — какие-то подростки решили погулять и выбрали себе тень у заброшенного здания клуба.
Тан заметила их и быстро спрыгнула с окна, прекратив играть. Бросив быстрый взгляд в сторону Благой Смерти и получив от неё одобрительную улыбку, она ловко перебралась через раскинувшиеся на ложе тела и, поманив за собой Лекса, покинула комнату.
Яна потянулась, привстала, притянула Клауса к себе — наблюдать за детьми.
На ступенях у разрушенной сцены, которую было отлично видно со второго этажа здания, где и находилась спальня Яны, расположилось пятеро — двое девушек и трое парней, все — довольно заурядного вида. Один был с гитарой, другая — с бутылкой, остальные с сигаретами. Звучал вечный Цой.
ebooksa