Мистер Уитни так разволновался, что даже вскочил, и его землистое лицо слегка порозовело, что было очень необычно.
— Молчать! — взвизгнул он. — Если ты рассчитываешь на какую-то помощь, изволь! Но только под моей крышей — и нигде больше! Ясно тебе?! А что до вас, моя юная прелестница, — продолжал он, нацеливая свой дрожащий палец на Майру, — извольте поскорее уяснить: лучшее, что вы можете сделать, — это обосноваться тут, у нас. Этот дом мой, и я намерен и впредь сохранить все как есть!
Он приподнялся на цыпочки и кинул сверху вниз испепеляющий взгляд сначала на сына, потом на Майру, а потом вдруг развернулся и выбежал из комнаты.
— Ого! — выдохнула Майра, в изумлении поворачиваясь к Ноултону. — Нет, вы видели, а?!
Через несколько часов она еле добралась до постели, вся взбудораженная, полная тревоги и негодования. Одно она знала твердо: жить в этом доме она не будет. А Ноултону придется образумить отца — пусть старик все же предоставит им квартиру в городе. Землистый человечек бесконечно раздражал ее; собаки миссис Уитни наверняка будут с лаем являться ей и во сне; а потом еще эта небрежность в поведении, что у шофера, что у слуги, у горничных и даже у гостей, которых она встретила сегодня вечером, — все это полностью противоречило ее представлениям о том, как все происходит в богатом имении.
Она пролежала в постели около часа, и тут вдруг от неторопливых размышлений ее отвлек резкий вскрик, вроде бы из соседней комнаты. Она села в постели и прислушалась. Через минуту крик повторился… Он походил на плач усталого ребенка, прерванный без всяких сантиментов, как будто ему кто-то зажал рукой рот. В этой черной тишине ее замешательство постепенно переросло в беспокойство. Она все ждала, что крик повторится, однако, как ни напрягала слух, ощущала лишь эту глухую, переполненную напряжением тишину, обычную в три часа ночи. Интересно, а где ночует Ноултон, подумала она и тут же вспомнила, что его спальня в другом крыле, как раз над спальней матери. Она была здесь совершенно одна — но так ли это?
С судорожным вздохом она вновь скользнула под одеяло и продолжала прислушиваться. С самого детства она не испытывала страха перед темнотой, однако чье-то возможное присутствие пугало… В ее воображении тут же замелькали детективные романы, целая куча, благодаря которым когда-то ей удавалось скрасить нескончаемую послеобеденную скуку.
Она услышала, как часы пробили четыре, и ощутила огромную усталость. Перед мысленным взором Майры вдруг стал медленно падать занавес, и, поудобнее повернувшись, она провалилась в сон.
Утром, прогуливаясь с Ноултоном под сияющими от измороси кустами в одном из облетевших уже садов, она вдруг развеселилась: откуда взялось угнетенное состояние, изводившее ее ночью? Наверное, любая семья покажется странной, когда приедешь погостить по такому интимному поводу. Правда, ее решение, что они с Ноултоном должны жить где угодно, но отнюдь не с белыми пуделями или с дерганым человечком, вовсе не изменилось. А если общество соседей из округа Вестчестер ограничивается этой чопорной компанией, которая вчера явилась на танцы…
— Да уж, — сказал Ноултон, — наша семья и вправду может показаться необычной. И воспитывали меня в странной атмосфере, надо полагать, хотя мать на самом-то деле вполне нормальная, вот только обожает пуделей в неограниченных количествах. А отец, несмотря на всю свою эксцентричность, занимает, по-видимому, очень прочное положение на Уолл-стрит.
— Ноултон, — неожиданно спросила она, — а кто живет в комнате рядом с моей?
Он вроде бы чуть вздрогнул и немного покраснел. Или ей показалось?
— Дело в том, — продолжала она с нажимом, — что я почти уверена: ночью я слышала, как кто-то плачет. Какой-то малыш, Ноултон…
— Никого там нет, — решительно заявил он. — Либо у тебя разыгралось воображение, либо ты что-то не то съела… Ну, может, горничная приболела.
И так, вроде бы легко отмахнувшись от этого вопроса, он переменил тему разговора.
День прошел быстро. Во время ланча мистер Уитни, похоже, совершенно забыл про свою вчерашнюю выходку; вновь его переполнял лихорадочный восторг; и пока Майра наблюдала за ним, у нее опять возникло ощущение, что она его уже где-то видела. Они с Ноултоном вновь нанесли визит миссис Уитни — и опять пудели переполошились и принялись лаять напропалую, пока их всех не осадил все тот же резкий, хриплый голос. Разговор вышел у них короткий и довольно натужный. Завершили его, как и в прошлый раз, сомкнутые сном веки хозяйки дома и победная кантата прощавшихся с ними собак.
Вечером, как она обнаружила, мистер Уитни настоял на том, чтобы соседи спонтанно, собственными силами разыграли водевиль. В бальной комнате соорудили сцену, и Майра сидела рядом с Ноултоном в переднем ряду, с любопытством наблюдая за происходящим. Две худые и надменные дамы пели, один джентльмен показал всем давно известные карточные фокусы, некая девица исполняла пародии, а потом, к изумлению Майры, на сцену вышел сам мистер Уитни и вполне мастерски исполнил чечетку. Было что-то невыразимо нелепое в движениях этого известного финансиста, который с торжественным видом носился на своих ножонках. Но танцевал он хорошо, словно не прилагая усилий, с неожиданной грацией и гибкостью, и его наградили громовыми аплодисментами.
В полутьме к ней неожиданно обратилась дама, сидевшая слева:
— Мистер Уитни просил передать вам, что он желает видеть вас за кулисами.
Майра в недоумении встала с места и взошла по боковой лесенке, которая вела на помост. Хозяин дома с нетерпением ожидал ее.
ebooksa