Еще минуту они разглядывали друг друга в полном молчании, а потом Майра, чуть покраснев, почувствовала, как пересохло горло.
— Вы, я полагаю, мистер Уитни. — Она, сдержанно улыбнувшись, на шаг приблизилась к нему. — Меня зовут Майра Харпер.
Однако он безмолвствовал и был недвижен несколько дольше, чем можно было бы того ожидать, и Майру вдруг осенило: может, он глухой; но тут он внезапно дернулся и словно бы ожил, точь-в-точь как механическая игрушка, которую запускают, нажав на кнопочку.
— М-да, конечно… как же, разумеется. Знаю… о! — восторженно вскричал он тоненьким, будто у эльфа, голоском. И, чуть приподнявшись на мысках, будто под напором энтузиазма (чуть притихшего, впрочем), морща губы в улыбке, он засеменил ей навстречу по темному пространству ковра.
Майра залилась румянцем, как подобало в таких случаях.
— Ужасно мило с вашей…
— О! — перебил он ее. — Вы, должно быть, устали; знаю-знаю: ужасная эта дорога, вся эта тряска, паровозная сажа. Устала, голодная, вас мучит жажда, конечно, конечно!
Он огляделся по сторонам:
— Какие, однако, нерасторопные слуги в этом доме!
Майра не знала, что на это ответить, и никак не отозвалась на его слова. О чем-то задумавшись, мистер Уитни стремительно пересек вестибюль, нажал кнопку звонка; и тут же своей танцующей походкой снова подошел к ней, беспомощно и даже угодливо жестикулируя.
— Минуточку, — приободрил он ее, — всего шестьдесят секунд, ни секундой дольше. Вот!
Он вдруг бросился к стене и, с явным усилием подхватив огромный резной стул в стиле эпохи Людовика XIV, аккуратно поставил его точно в центре ковра.
— Садитесь… что, не желаете? Да садитесь же! А я схожу принесу кое-что. Еще шестьдесят секунд без…
Она слабо запротестовала, однако он все повторял свое «Да садитесь же!» таким огорченным, хотя и полным надежды голосом, что Майра покорно уселась на стул. Хозяин тут же исчез.
Она просидела минут пять, и ее охватило чувство подавленности. Ее еще никто так странно не встречал — и хотя она читала где-то, что Лудлоу Уитни в мире финансистов слыл одним из самых больших оригиналов, столкнуться лицом к лицу с этим желтоликим эльфом, который не просто ходил, а постоянно пританцовывал, было ударом по ее представлениям о благоразумии. Так что же, он Ноултона пошел звать? Она не переставая крутила большими пальцами нервно сцепленных рук.
Потом испуганно вздрогнула: у ее локтя кто-то кашлянул. Это опять был он, мистер Уитни. В одной руке держал стакан молока, а в другой — синюю кухонную миску, наполненную жесткими кубиками крекеров, какие обычно едят с супом.
— Голодная с дороги! — воскликнул он сочувственно. — Бедная девочка, бедная малышка, совсем-совсем не кормленная!
Последнее слово он произнес с таким чувством, что немного молока выплеснулось через край стакана.
Майра смиренно приняла угощение. На самом деле она не была голодна, однако он целых десять минут разыскивал все это, и отказываться было бы невежливо. Она деликатно отхлебнула молоко и погрызла крекер, не зная, что и сказать. Но мистер Уитни сам разрешил это затруднение, снова исчезнув, — на этот раз он взбежал по широкой лестнице, разом перепрыгивая по четыре ступеньки, — и его лысина на мгновение странно блеснула в полутьме.
Медленно текли минуты. Майру обуревали возмущение и недоумение: ну почему, в самом деле, она должна сидеть на высоком неудобном стуле посреди этого огромного вестибюля и грызть крекеры? Где и в каких правилах хорошего тона сказано, чтобы так принимали невесту?!