Два не то три пуделя у самого камина тут же с упреком посмотрели друг на друга своими бархатными глазками и, улегшись с легким зевком на пол, мгновенно слились с белым ангорским пледом; а взъерошенный клубок на коленях у дамы зарылся носом в сгиб ее локтя и снова уснул, так что, если бы не эти пятна белой шерсти, раскиданные тут и там по комнате, Майра могла бы решить, что все эти пудели ей просто померещились.
— Мама, — сказал Ноултон после секундной паузы, — это Майра.
Лишь одно слово было произнесено хриплым басом:
— Майра?!
— Она к нам в гости приехала, помнишь, я тебе говорил.
Миссис Уитни подняла свою крупную руку и устало провела ладонью по лбу.
— Дитя мое! — сказала она, и Майра вздрогнула: голос ее снова был похож на утробное рычание. — Что, собралась замуж за моего Ноултона?
Майра было подумала, что, пожалуй, рановато это обсуждать, однако все же кивнула:
— Да, миссис Уитни.
— Сколько тебе лет?
Вопрос был весьма неожиданным.
— Двадцать один, миссис Уитни.
— A-а… и ты из Кливленда, значит?
Это уже было вполне членораздельное рычание.
— Да, миссис Уитни.
— А-а-а!
Майра не поняла, означало ли данное восклицание продолжение разговора, или это был просто стон, поэтому ничего не ответила.
— Не обижайтесь, если я не появлюсь внизу, — продолжала миссис Уитни. — Когда мы приезжаем сюда, на восток, я редко покидаю эту комнату и моих драгоценных песиков.
Майра кивнула, и на губах у нее уже затрепыхался было дежурный вопрос насчет здоровья, как вдруг она увидела предупреждающий взгляд Ноултона и вовремя успела сдержаться.
— Ну что ж, — произнесла миссис Уитни, явно завершая беседу, — ты, похоже, очень славная девушка. Приходи еще как-нибудь.