— Я сам уложу тебя в постель, — объявил Пишар, — и буду за тобой ухаживать. А нужно, так мы все трое пойдем.
— Правильно! — воскликнул Дожи. — Только чего откладывать? Пошли прямо сейчас.
Они шагали по улице Сен-Жак и, дойдя до харчевни «Мулица», увидели свет у мэтра Фербука, епископского нотариуса; Пишар подошел к окну и постучал в него, а когда один из писцов поднял голову и осведомился, что им надобно, со смехом крикнул:
— Хотим сторговать вам парочку-другую клистиров!
— Погоди! Сейчас я вам за них уплачу! — крикнул в ответ писец.
— Чем заплатишь?
— Пошли отсюда, — бросил Франсуа.
Однако Пишару не хотелось прекращать забаву, и он смачно харкнул на окно. Франсуа решил не ввязываться и пошел.
— Куда ты, Франсуа? — с недоумением позвал его Дожи. — Погоди немного.
А у дома нотариуса полным ходом шла драка. Писцы всем скопом набросились на Пишара, пытаясь его связать, но он отбивался, размахивая ножом. Мустье вступился за друга, но писцы его схватили и с радостными воплями поволокли к дому.
Тут появился сам мэтр Фербук, с яростью набросился на Мустье и сбил беднягу с ног.
— Ах, ты так! — взревел Пишар.
С криком: «Бей! Смерть им!» — он набросился на писцов, а в это время разъяренный Ютен дю Мустье вскочил на ноги и нанес мэтру Фербуку несколько ударов ножом. Тот упал, обливаясь кровью; Пишар и Мустье, видя, что они натворили, со всех ног бросились наутек и скрылись в одном из темных переулков. Перепуганный до смерти Дожи пустился бежать по улице Матюрен.
— Вот не везет! — в отчаянии простонал Вийон. — Ну и влип же я! Что ж теперь со мной будет? Теперь меня арестуют за чужую вину…
Так оно и случилось. Франсуа схватили и доставили в Шатле, где передали для суда и следствия мэтру Пьеру де ла Деору, который без лишних разговоров приказал сразу же подвергнуть его пытке водой. Он был обречен. Ему зачитали приговор, гласящий, что он «будет удавлен до смерти посредством повешения на виселице города Парижа». Как ни странно, но Франсуа отнесся к этому крайне спокойно.
— Придется смириться, — стоически произнес он. — Видно, мне на роду написано быть повешенным, и рано или поздно это должно случиться.
Пораженный тюремщик непонимающе смотрел на него, и тогда Франсуа прочитал ему маленькое стихотвореньице, которое он сочинил в качестве своего предсмертного слова:
— Amen[60]! — промолвил тюремщик.
И все-таки Франсуа решил попытать счастья и подал апелляцию в Парламент; 5 января 1463 года суд отменил приговор в отношении повешения, но постановил по причине «дурного образа жизни» подвергнуть поэта изгнанию из Парижа на десять лет.
— By God! — выругался Франсуа. — Меня изгоняют, чтобы верней погубить!
ebooksa