Встречи на полях

К тому же я допустила критическую ошибку, переключившись с гипотетического «их» на совершенно определенное «моей».

Это непрофессионально.

Даже постыдно.

Но, поднеся ластик к словам, я замираю. Потому что отчасти я хочу узнать – а как насчет меня?

Что подумают обо мне? Кто в этом мире подумает, что я достаточно уникальная, чтобы сделать меня героиней своей истории?

Или я буду протагонистом только моей?

Я еще долго сомневаюсь, а потом перелистываю страницу. Оставлю написанное и посмотрю, что он скажет.

Я прорабатываю остальные комментарии, фотографирую их, чтобы подкорректировать рукопись вечером, отвечаю на замечания и добавляю собственные вопросы.

Чтобы ты знал, вообще-то в детстве у меня был кот по имени Усик, и да, он правда гавкал, как собака, и не реагировал на валерьянку. Такое бывает.

Ну, если у нее аллергия на сережки, как у меня, то, я считаю, ей правда будет приятно, если он это заметит и…

Нет. Я согласна, что умение делать домашние заготовки – хороший навык, но, если честно, не думаю, что этим надо хвастаться…

За время, проведенное здесь, я узнаю́ еще кое-что о таинственном редакторе. Он высокий, не внушительного роста, но навскидку знает несколько мест, где можно купить деловые костюмы с брюками подлиннее. У него дислексия – удивительная проблема, о которой среди его знакомых мало кто знает. И он не считает мою рукопись безнадежной.

Я в этом так уверена, потому что в конце седьмой главы появилась новая надпись:

Хорошо. Этого побольше.

Первый позитивный комментарий. Первый позитивный комментарий среди потока критики.

Я чувствую, что улыбаюсь, и откидываюсь в кресле, пока вокруг меня летает тысяча пылинок, подсвеченных солнечными лучами, проникающими через окно. Я осознаю, что освещение поменялось, оторвав взгляд от страницы и переведя его на стену напротив, где висят десятка два простых деревянных рамок с титульными листами книг, подписанными авторами. Солнце настолько сильно блестит на стеклах рамок, что я моргаю. В комнате царит яркая дымка, какая бывает перед тем, как на улице начинает темнеть. Я встаю и чувствую, что у меня болят колени.

Сколько я здесь провела?

Я смотрю на часы. Без восьми пять.

Затем проверяю количество шагов – восемь тысяч пятьсот восемьдесят восемь.

Я лечу через комнату сигнальных экземпляров и останавливаюсь у двери в коридор, пытаясь вспомнить, закрыла ли в спешке шкаф. Я почти уверена, что да, но, повернувшись, чтобы убедиться в этом, замираю как вкопанная, сжимая дверную ручку.