Невольно ощущаю волну разочарования, хотя и не понимаю почему. Ну… ну и что с того, что мой таинственный редактор – Сэм? Это ничего не изменит. Он… все равно помогает мне с проектом. Делает справедливые замечания. У меня наконец-то получается работать над рукописью. Это выигрыш для нас обоих. Я ничего не потеряла.
Но тогда почему у меня такое ощущение, будто магия испарилась, как воздух из старого шарика?
Это неважно, строго твержу я себе. К тому же еще рано делать выводы.
Точно. Потому что Сэм юрист и ему частенько приходится заглядывать в сигнальные экземпляры книг для составления контрактов.
Конечно.
Опять же, это неважно.
Совсем.
Глава 11
Гаджеты и бары – превосходное сочетание.
Я опускаю новые (с защитой от синего света, но без диоптрий) очки на кончик носа и критически рассматриваю Лайлу на сцене. Однако отсюда, с галерки, за группой высоких лысых мужчин, которые, кажется, перебрали с алкоголем, видно ее не очень хорошо.
«Ну серьезно, – мысленно обращаюсь я к мужчине, сидящему через один столик от меня, – вид отсюда никудышный. Из всех мест в баре ты выбрал именно это?»
Музыка больно бьет по ушам, что, судя по всему, обязательное требование ко всем заведениям, где играют живую музыку. Но по крайней мере помещение более изысканное, чем те, в которых Лайла обычно подрабатывает. Если честно, когда в прошлый четверг нам (и я говорю «нам», потому как Лайла, ее муж Гарретт и я – одна команда во всем, что касается нашего плана по превращению ее в звезду кантри) позвонили из «Полар Стар» и пригласили ее там выступить, мы чуть не сошли с ума.
Это большой шаг вперед по сравнению с заляпанными полами «О’Мэйннинс» и «Стэйтлайн».
Это «Полар Стар».
На вышибалах одинаковые поло. В воздухе пахнет копченым бри и сигарами. И самое главное – сюда регулярно ходят агенты.
У меня на коленях звонит телефон, а Лайла начинает играть третью песню.
Пора.
Я беру трубку и с изможденной интонацией занятого человека, который все ненавидит, громко говорю:
– Что? Я занята.
На другом конце зала муж Лайлы что-то бормочет в телефон. Здесь так громко, что я ничего не слышу. Но это неважно. Мы столько раз это делали, что я знаю все его реплики наизусть.