Это останется с нами

Постояв у могилы, Жанна пошла назад, к Пьеру, и вдруг едва не задохнулась от мысли, что с мертвыми теперь встречается чаще, чем с живыми.

Симона сидела на скамейке одна.

– Желаю вам всего наилучшего в наступающем году! – сказала она, когда Жанна оказалась рядом.

– Спасибо, Симона. Вам тоже всего наилучшего, главное – здоровья, ну, и любви, если она вам нужна…

Жанна тут же пожалела о последних словах, но Симона в ответ звонко рассмеялась.

– При случае я люблю пофлиртовать, но дальше никогда не захожу. Поздно. Мне восемьдесят два, а мой возлюбленный уже пятнадцать лет лежит в земле на этом кладбище. Кстати, если позволите, я скажу вам кое-что, хотя вы можете счесть меня бестактной. Я была бы рада, дай мне кто-нибудь такой же совет… в свое время. Перестаньте ходить сюда как на работу. Кладбище – территория мертвых, а живая жизнь продолжается за воротами.

53

Тео

Возвращение к карате после двух недель праздников можно сравнить разве что с адским наказанием. Мой желудок все еще в процессе пищеварения, а мозг способен думать только о конкурсе на звание лучшего подмастерья, который состоится через три дня. Я не могу сконцентрироваться на том, что говорит преподаватель, все делаю наоборот, чем ужасно смешу малыша Сэма: судя по всему, уважение к старшим он проглотил вместе с рождественским поленом. Я выделываюсь, кривляюсь, и это у меня получается лучше, чем приемы на татами. Мама часто повторяла, что над моей колыбелькой склонилась не фея, а клоун. Чем хуже ей становилось, тем старательнее я корчил из себя шута горохового. Чаще всего она смеялась, а уж если не поддавалась, становилось понятно, что дела совсем плохи.

– Пятьдесят отжиманий! – кричит тренер.

Мне кажется, что это он нам, но, учитывая его косоглазие, решаю убедиться: сзади никого нет. Значит, наказывает за то, что придуривались на занятиях. Сэм ложится на пол и начинает отжиматься, а я пытаюсь делать вид, что ко мне команда не относилась – а вдруг прокатит и он отвлечется?

Не вышло… Тренер подходит ко мне, и выражение лица у него свирепое, как у серийного убийцы. Я мысленно взываю к своим ногам: «Унесите меня подальше отсюда!» – но они ведут себя как враги человечества. Препод останавливается в нескольких шагах и сообщает:

– Уже не пятьдесят, а сто…

Выбора нет.

Сэм заканчивает, когда я только начинаю, он подбадривает меня, но на тридцатом отжимании руки прощаются, сказав: «Пока, спасибо за все, было очень приятно, но мы предпочитаем продолжать без вас…» Я похож на двигатель с неисправным карбюратором семейства «Солекс»[48].

Тренер поздравляет меня – не знаю, всерьез или в шутку, а Сэм подмигивает.

– Извини, дружище, если бы знал, что у тебя пенопластовые руки, я бы смеялся не так громко.

– Маленький подлиза!

Он беззвучно хохочет.

В конце занятия преподаватель произносит короткую сентенцию насчет того, что боевые искусства – не просто спорт, но образ жизни, уважение – его основа, а тренировки помогают нам расти над собой.