— Все в порядке.
Она смотрит укоризненно — ну да, кого я пытаюсь обмануть? — когда подходит новая группа пострадавших и отвлекает нас друг от друга. Я возвращаюсь к работе, в глубине души благодарная уйримке за непрошеную помощь.
Клубящиеся над головой тучи собирают настороженные взгляды сотен туров, что денно и нощно на главной площади Рум"ры проводят все свое время. До меня долетают обрывки разговоров: кто-то сетует о разрушенном жилище, кто-то — о погубленном хозяйстве… А есть те, кто просто сидит и молчит, глядя в одну точку, но молчание это звучит громче всего. Познавшие горе однажды безошибочно узнают его беззвучный голос в других… они приносят им еду и воду, мягко уговаривают поспать…
— Слышала? У Римы вся семья…
— Да хранит Серменара их путь на дальний небосвод…
— Без них и праздник Отчего огня не праздник.
— Да станут ли проводить его…
— Верно… не до веселья после таких дел…
Дарган негромко переговариваются, ласково что-то щебечет уйримка — к ней инстинктивно или осознано тянутся за утешением, а я тянусь к пластиковым коробам — вскрыть и вытащить новую партию одеял — когда жаркое и жадное, колючее оцепенение вскрывает шейные позвонки, вливается, растекается по всему телу… я не вижу — я
Он идет ко мне, шаг его все шире, все резче, он становится все больше, все ближе, вытесняя все, вытесняя всех… Я успеваю только руки протянуть ему навстречу, когда ноги отрываются от земли, когда все тело — к телу, тяжело и надсадно дышащему, сердца в груди его — на разрыв, руки сжимают — на разлом. Я обхватываю его своими, не пытаюсь дышать, принимая и впуская его отчаянную силу всей мякотью тела. Вернулся… вернулся… как я скучала, боже… как скучала…
— Эй, ты ей ребра сломаешь!..
Словно слыша мысли, не голоса, он сжимает руки еще крепче — кажется, и правда сейчас что-то треснет — а потом медленно разжимает, я сползаю по его телу вниз, встречая онемевшими стопами землю, поднимаю голову…
В глазах песок, все тело сотрясает, крутит, изнутри выворачивает наружу… Ладони — к лицу, широкому, пылающему чернотой угольных вен.
Рычание в губы, давление, жжение, искры из глаз, жар и стылый, колючий холод, свист и смех за спиной… все смешивается в круговорот, в круговерть, в центре которой — мои ладони на его лице.
— Вернулся…