— Все, хватит. Я уйду до того, как начну терять конечности и разлагаться. Просто скажи ей… да что угодно скажи. Она не будет грустить.
— Подожди.
— Чего?..
Мар прикрывает глаза ладонью.
— Я… что-нибудь придумаю. Должен быть способ… не терять конечности.
— А что тут можно придумать? — усталая злость поднимает змеиную голову, наполовину срубленную. — Тут или ты, или я, третьего не дано, сам видишь.
— Я что-нибудь придумаю.
— Как знаешь. Если нечем занять башку — удачи.
Все равно они оба прекрасно знают, что от Шер-минар нет лекарства. Дарганы, имеющие нечто похожее, придумали инъекции, которые позволяют сдерживать безумие влечения, но больше на психическом уровне — иначе бы не прекращались войны. А больше ни одна известная раса не обладала таким дерьмовым способом выбора партнерши. Не можешь быть с ней? Тогда сдохни.
В ушах пульсирует, и он прислоняется в стене дома, который так и не стал домом.
Но сжигать его больше не хочется.
— Как прошло? Ну, слушание?
К своему собственному стыду, я вспоминаю о причинах отъезда Мара только спустя пару дней после его возвращения, но оправдываю себя тем, что просто было не до этого. Мы активно приводили в порядок дом (я старалась хотя бы не путаться под ногами), помогали с тем же соседям. Постепенно жизнь в Рум"ре устаканивалась: сворачивали свои базы медики и спасатели, уменьшались и исчезали каменные завалы. В местном храме провели ритуал на упокоение погибших — двадцать чертыре тура, из них пятеро детей. Я старалась не думать об этом слишком много — потому что прекрасно знала, как глубоко могут утянуть подобные мысли и как сложно потом выбираться.
— Оно еще в процессе.
— А как тебя отпустили?..
— Меня не отпускали.
Я даже вилку роняю.
— А как тогда…
— Показания я дал, неоднократно. Поэтому когда увидел новости, то первым же рейсом улетел.