— Встань, пожалуйста. Сершель, встань.
— Я не могу стоять перед тиссаей.
— Я говорю тебе встать. Почему не слушаешься старшую?
Это работает. Она медленно поднимается, и тогда уже я наклоняюсь и ищу ее глаза. Делаю глубокий вдох… главное, чтобы голос не подвел…
— Я запрещаю тебе считать себя виноватой. Я запрещаю тебе отказываться от еды, лечения и распределения. Поняла меня?
Робко шелестят щупальцы на полу.
— Поняла?
— Да, тиссая…
— Вот умница. Не огорчай свою рахшасу.
— Да.
— Выбери себе самую лучшую планету.
— Да.
— И обязательно стань там счастливой.
— Д…да?..
— Ты споришь со мной?
— Не смею, тиссая.
— Что тебе нужно сделать, повтори сама.
— Слушаться рахшасу, выбрать планету… и… стать… счастливой…
— Молодец.
Я позволяю себе дотронуться до ее макушки — она прохладная, немного колется чешуей. Это очень личный жест для их расы, показывающий глубокую привязанность. Им нельзя разбрасываться легкомысленно, но мне кажется это самым правильным в этот момент.