Во рту? Во рту?!
«Ой!» – только и услышал Алекс, когда понял, что совершенно голый стоит на четвереньках в кустах над трупом лисы, ухватив там часть внутренностей.
Девичье «ой!» и поспешные шаги прочь – отличный способ перестать трястись и прийти в себя. В буквальном смысле. В себя – человека.
А девушка уже шептала донельзя громко – уши у Алекса остались по-лисьи чувствительными:
– Там в кустах кто-то голый! Вроде мужик! Пойдем отсюда!
– Голый мужик? – поразилась другая. – Ой! – И захихикала. – А я думала, лиса!
И тут хихикнули обе.
Ши краем сознания отметил, что говорят девушки (откуда здесь девушки?!) не по-китайски. Но было не до этого: голому в кустах шиповника невесело, а внезапно ставшему голым, во вражеском лагере, с двумя кусками сырого мяса и чувством необходимости спастись и выполнить свой долг, – вообще не до лингвистического анализа! Надо спасать свою шкуру. В буквальном смысле!
Прикрывая самые чувствительные места, Алекс прошуршал в более безопасные заросли, отмечая про себя, что лисья ловкость его не покинула.
У Лизы и Саши пылали щеки и уши.
Говорили же им на инструктаже: «Не ходить за красную линию лисьей фермы! Блок „Би“ – только для постоянного персонала. Студентам вход только по особому разрешению!»
Глава 6
Даже в век интернета, когда самые частые запросы в поисковиках – «детские песенки» и «порно», увидеть голого человека в кустах, а не в бане, – шок, а показаться голым – нарушение общественной морали и административная ответственность. А уж в Китае, с его регламентированными нормами и нормативными правилами обхода регламента…
Девчонки были шокированы. Некоторое время. Кислицкая – та точно. Хлопала глазами и нервно хихикала. Ничего не замечала вокруг. Точнее, не придавала значения. Мозг прокручивал картинку: молочно-белая кожа, нить бугорков позвоночника под ней, выделяются мышцы спины от ритмичных движений. Человек под припыленно-зеленым кружевом резной листвы шиповника. Он делает что-то необычное, что-то, от чего глухо рычит. Голый, совсем голый, как… И щеки снова заливаются краской. Неужели она видела, как какой-то парень в кустах… Дальше у Кислицкой были метафоры из «Цветов сливы в золотой вазе» или словечки школьников шестого класса, когда они хотят казаться взрослыми друг другу. Но нет, там было что-то другое, что-то продиралось сквозь глумливые штампы современного сознания. Нет, там не секс, там что-то спрятанное, что-то знакомое, но забытое…
Потом, сидя на потертом плюшевом сиденье служебного микроавтобуса, Саша заметила, что Васильева тоже хихикает, но в основном когда смотрит на нее. От этого Кислицкой становилось еще более неловко.
К чести приятельницы, она умело отводила от Саши попытки других заговорить, пока та была в состоянии легкого шока. А попыток было достаточно, ведь на лисьей ферме не было женщин, кроме них.
На ночь им в гостевом домике остаться не позволили – еще один запрет для девушек. Хотя, может, и не такой уж глупый, если учесть то, что они сегодня увидели. Пришлось им возвращаться в город в пустом салоне пропахшего специями микроавтобуса, а Антон остался. Даже провожать девчонок не пошел – его куратор услал с каким-то поручением.
– Ладно тебе, Кислицкая, – в конце концов сказала Лиза, когда они добрались до остановки на перекрестке пяти дорог в Джагдачи.
Дальше надо было идти пешком. Луна, почти полная, заливала голубоватым светом дорогу в удивительно темный городок. Ни огней, ни шума, ни щедрой подсветки почти дармового электричества. Разве что вышки сотовой связи подмигивали красноватыми огоньками на концах мачт. Китайский город без туристов выглядит странно. Этот превзошел все странности: над входными дверями каждого дома висела красная масляная лампа. Не фонарик из рисовой бумаги, не лампочка, не диодный светильник из тех, что по два юаня на каждом углу, нет. Кадильница – вот на что были похожи лампы у порога. Где-то в них горела спираль-вонючка от мошкары, некоторые стояли пустые. Иные были полны окурков. Но у каждой двери глаз цеплялся за такую кадильницу. Один раз заметишь, и дальше будешь видеть в каждом доме! Сейчас большинство кадильниц чадили огоньками антигнусовой смеси, и белые нитки благовоний эпохи интернета связывали небо и землю в лунную ночь.
– Ну что ты, в самом деле?! Дожила до своих лет и только в темноте сексом занималась? – Лиза разбила лиричность ночи звонким голоском. Ночь осыпалась осколками в траву. – Подумаешь, увидела, как чел там в кустах кого-то шпилит. Это же их личное дело. Пойдем лучше на крышу нашей гостиницы и будем любоваться луной, как в дорамах. Я знаю кучу неприличных историй, и к утру ты перестанешь краснеть…
ebooksa