взад-
вперёд.
Некая болезненная мелодия, которой придавало громкости пустое помещение.
Цирцея в испуге отшатнулась, а я подошла поближе. И первое, что увидела, была женщина с закрытыми глазами, вроде как кормившая грудью младенца, завёрнутого в шкуру животного. Однако, присмотревшись, я заметила, что к груди она прижимает существо, похожее на крысу, но крупнее, хотя и с крысиными зубами и с крысиным хвостом. И существо это грызёт тело женщины. Я отпрянула, прикрыв рот, чтобы не вскрикнуть, ведь не хотелось, чтобы существо меня увидело. Цирцея медленно приближалась, готовясь к нападению, а эта тварь перестала грызть и оскалила клыки, обагрённые кровью. Кажется, существо зарычало или издало звук, похожий на приглушённый смех. Тем временем женщина продолжала раскачиваться, не открывая глаз,
взад-
вперёд,
взад-
вперёд.
И с закрытым ртом затянула очень грустную мелодию, не глядя на нас. А потом начала постукивать по голове это животное, эту огромную крысу с белой, сильно удлинённой мордой и чёрными ушами, с зубами, которые только что пожирали плоть женщины. Существо заглатывало горячее, животрепещущее мясо, свою еду. На мгновение оно перестало жевать и уставилось на нас, готовясь наброситься. Его глаза были абсолютно чёрными и блестели, словно были из стекла. Я кое-как схватила Цирцею и бросилась бежать.
В отчаянии, запыхавшись, я мчалась по главной и единственной улице, по грунтовке без деревьев, а Цирцея извивалась на моих руках: ей не нравится, когда я неожиданно хватаю её. Поэтому я отпустила Цирцею, и мы пошли, постепенно успокаиваясь и отвлекаясь от ужаса, пытаясь осознать увиденное.
Мы покинули ту деревню не ради дальнейших исследований местности, а просто потому, что нуждались в съестном.
В заднем дворике другого пустого дома мы нашли развешанную на бельевой верёвке одежду. Солнце и ветер истрепали её, она порвалась и развевалась, как изодранные флаги. Одежда была грязной от пыли и редких дождей, изветшавшей от кислотных дождей. Много лет я не видела одежду на просушке: люди перестали её стирать или делали это всё реже и реже, так как приходилось экономить воду. Хотя некоторые стирали свою одежду в отравленных реках или вывешивали грязную одежду на солнце, чтобы проветрить, отбелить и продезинфицировать.
Я села и стала разглядывать разноцветные лоскуты. Было что-то успокаивающее в постоянном ритме мелодии, состоящей из движения.
А ещё я размышляла о женщине, подумала о том, как бы её спасти, хотя это не имело смысла: она уже погибала в бреду – чудовищная крыса умерщвляла её.
Я обняла свои ноги, спрятала голову между рук и покачивалась то назад, то вперёд. Хотела успокоиться, но вместо этого заплакала. Я плакала от злости, плакала от усталости, плакала от беспомощности, плакала, вспоминая материнские объятия и то, как сильно я в них теперь нуждаюсь.
Тогда-то Цирцея и сделала мне подношение. Она поймала таракана и оставила его, полумёртвого, у моих ног. Я чуть не вскрикнула от отвращения, но тут же прикрыла рот, чтобы не обидеть её. К тому же я не хотела, чтобы то существо, та тварь услышала меня. Нас уже разделяло много домов, но увиденная женщина продолжала меня пугать. Тем временем таракан едва шевелил лапками, будто дрожал.
Убедившись, что я его не ем, Цирцея немного поиграла с насекомым, которое попыталось уползти, но не смогло. И когда ей надоело за ним гоняться, она его съела. В тот момент я задумалась об имени Цирцея. И вспомнила зачарованные лица детей-тарантулов во время чтения отрывков сказки о девушке, готовившей своему жениху конфеты, шоколадные конфеты с начинкой из кукарач. Еще я вспомнила, что моя мать рассказывала мне о волшебнице, способной превращать людей в животных. Волшебница была дочерью солнца, знала всё о приготовлении чудесных зелий и разбиралась в медицине, поведала мне мама. Дочь солнца жила
Цирцея взглянула на меня своими глазами, похожими на океаны, образованные безмолвными огнями. Цирцея, ты волшебница, сказала я ей. И она впервые подошла ко мне, а затем очень осторожно присела между моими скрещенными ногами. А я не двигалась, не зная, что и делать. Опасалась прикоснуться к ней – могла испугать и заставить уйти. Поэтому я очень медленно приблизила свои пальцы и погладила её. Тело Цирцеи завибрировало и стало излучать чарующий звук, созданный волшебницей, и в этот момент я почувствовала, что мы вдвоём образуем стаю.