Билли рассмеялась.
– Как будто я этого не знаю, только что написав десяток писем о своей помолвке! Тетя Ханна! Вы не представляете, как чудесно я провела время, рассказывая всем, как мил Бертрам, как я его люблю, и какие у него красивые глаза, и нос, и…
– Билли! – тетя Ханна побледнела от ужаса.
– Да? – лукаво спросила Билли.
– Ты же не написала этого на самом деле?
– Нет, конечно. Это то, что я хотела написать, – хихикнула Билли. – На самом деле я написала все очень чинно и строго… Давайте покажу! – Она вскочила и подбежала к столу. – Вот! Что-то такое я всем и написала. – Она вытащила листок из одного из открытых конвертов и развернула его под подозрительным взглядом тети Ханны.
– Недурно. Для тебя, конечно, – признала старушка.
– Мне нравится! Мне пришлось ужасно постараться, чтобы не написать того, что я хотела написать, – обиделась Билли. – Кроме того, в мире явно есть и более интересное чтение, – заявила она, забирая письмо у своей компаньонки.
– Не сомневаюсь, – сухо заметила тетя Ханна.
Билли засмеялась и бросила листок на стол.
– Теперь я пишу Белль Калдервелл, – задумчиво сказала она, снова усаживаясь на скамеечку, – наверное, она сообщит Хью.
– Бедный мальчик! Как он расстроится.
Билли вздохнула и гордо вздернула подбородок.
– Он не должен расстраиваться. Я ему давным-давно сказала, еще в самый первый раз, что этого не будет.
– Я знаю, милая, но они… не всегда понимают. – Тетя Ханна вздохнула, сочувствуя далекому Хью Калдервеллу, и посмотрела на сияющее юное лицо рядом с собой.
Они помолчали, а потом Билли рассмеялась.
– Он очень удивится! Хью однажды сказал мне, что Бертрама девушки интересуют только как модели. Модели! Как будто Бертрам не полюбил бы меня, меня лично, если бы никогда не видел красок.
– Думаю, полюбил бы, милая.
Они снова замолчали, а потом Билли тихо сказала:
– Подумать только, мы помолвлены почти четыре недели и завтра об этом будет объявлено. Я так рада, что не объявила о двух других помолвках!