– Помогать? В чем?
– Помогать вам с письмами, переписывать ноты, вести счета. Все делать. А если вы мне не позволите, – ее голос стал жестким, – я отправлюсь домой, как только смогу ходить!
– Господи! – улыбнулась Билли. – И все? Помогайте, сколько вашей душе угодно. На самом деле я вовсе не уверена, что мне не стоит заставлять вас штопать чулки и готовить пудинги, – лукаво добавила она, выходя из комнаты.
На следующий день мисс Хоторн уже сидела. Еще через день она, завернувшись в один из халатов Билли, ходила по комнате.
Вскоре она уже могла спускаться вниз, и очень быстро всем стало казаться, что она жила здесь всегда. К тому же она так помогала Билли, что сама понимала, насколько ценен ее вклад. Поэтому девушка осталась.
Маленькая учительница часто видела друзей Билли, особенно братьев Хеншоу, и Билли с удовольствием следила, как крепнет их дружба. Она знала, что Уильям будет добр к сироте, но боялась, что Мари не поймет разговоров Бертрама и не оценит сдержанности Сирила. Но очень скоро Бертрам уже просил – и получил – разрешение изобразить на холсте ее светлые волосы и нежную, как лепесток розы, кожу, составлявшую главное очарование Мари, и даже Сирил оттаял настолько, что дважды играл ей. Опасения Билли на этот счет развеялись.
Глава XXXI
Обручение с одним
Зимой Билли много раз вспоминала слова Мари: «А что, если мужчина и музыка окажутся на одной чаше весов?» Эти слова ее тревожили и каким-то образом одновременно радовали и злили.
Она говорила себе, что прекрасно понимает, что имела в виду Мари: Сирила, мужчину и музыку одновременно. Но испытывал ли к ней что-то Сирил, и хотелось ли ей этого? Билли очень серьезно задавала себе эти вопросы и очень спокойно обсуждала их сама с собой. Это было для нее очень типично.
Она, конечно, гордилась влиянием, которое, очевидно, оказала на Сирила. Она радовалась тому, что именно ей он показывал всю глубину и красоту своей натуры. Ей льстила мысль, что она и только она заслужила внимание известного женоненавистника. А кроме того, была еще музыка, его великолепная музыка. Разве можно хотя бы вообразить счастье подобной жизни?! Жизни с мужчиной, душа которого настолько созвучна с твоей, что все ваше существование будет пронизано гармонией.
Да, это был бы идеальный брак. Но ведь она не собиралась выходить замуж. Билли хмурилась и нервно притопывала ногой. Этот вопрос был сложнее всего, и она не хотела ошибиться.
К тому же она не хотела ранить чувства Сирила. Если он вышел из своей ледяной тюрьмы и робко протягивал руки за ее помощью, ее интересом, ее любовью… какой трагедией для него станет отказ! Образ и Сирила с протянутой рукой, и ее самой, гордо и холодно смотрящей на него, стал для Билли последней соломинкой. Она внезапно решила, что Сирил ее интересует. Немножко. И что мог бы заинтересовать сильнее. При этой мысли Билли залилась краской – в своих мечтах она уже была так хороша, как представлялось Сирилу.
Билли очень изменилась, из легкомысленной девочки превратившись вдруг в заботливую женщину, но она встретила это превращение решительно и бесстрашно. Если ей суждено стать женой Сирила, она должна к этому подготовиться. Стремясь приблизиться к этому высокому идеалу, она последовала за Мари в кухню, как только маленькая учительница собралась приготовить один из десертов, которые так любила вся семья.
– Я только посмотрю, если ты не возражаешь, – объявила Билли.
– Конечно не возражаю, – улыбнулась Мари. – Но я думала, ты не хочешь готовить пудинги.
– Нет, – радостно призналась Билли.
– Тогда откуда это… желание?
– Я просто подумала, что неплохо было бы научиться готовить. Ты же знаешь, как Сирил… как все братья Хеншоу любят все, что ты делаешь.
Яйцо выскочило из рук Мари и плюхнулось на полку. Билли радостно рассмеялась. Она вовсе не хотела говорить так откровенно. Одно дело – пытаться стать Сирилу достойной женой, а другое – демонстрировать эти попытки всему миру.