Дэйвенпорты

– Спасибо, – сказала она.

Брови Руби сошлись вместе:

– Я вообще-то ничего не сделала, только наблюдала за твоей работой. Но всегда пожалуйста.

Коляска была уже на середине подъездной дорожки, когда миссис Дэйвенпорт спросила:

– Какие у тебя планы на вечер, Оливия?

Хелен с тоской посмотрела в сторону гаража.

– Я надеялась, что Хелен поможет мне разобраться с моим гардеробом, ведь мистер Лоренс снова приедет к нам на ужин, – сказала Оливия, стараясь встретиться с сестрой взглядом. Может, они смогут помочь друг другу. Если что, соврут, что обе были в комнате Оливии.

– Что? – воскликнула Хелен. Она резко выпрямилась, и ее звонкий голос разнесся по садам вокруг особняка. Хелен виновато улыбнулась матери: – Милая сестрица Оливия, благодарю за предложение, но я, пожалуй, откажусь.

Оливия засмеялась, потом задумалась. Слова Вашингтона ДеУайта так и звенели у нее в ушах. С тех пор как она чуть не столкнулась с молодым адвокатом у двери отцовского кабинета, прошло уже несколько недель. Оливия стала работать в Центре социальной поддержки вдвое чаще, надеясь еще раз услышать выступление мистера ДеУайта или других активистов. Но ожидание этой новой возможности высасывало все ее силы. И испытывало терпение Томми, потому что Оливия часто отрывала его от дел и просила отвезти ее в город. Оливия радовалась, что ее мать активная участница такого количества благотворительных организаций. За столь короткое время, рука об руку с матерью, Оливия помогла организовать книжную ярмарку, сбор одежды и дамские обеды для темнокожих и белых женщин, желающих поучаствовать в благом деле. Когда в расписании случались накладки, Оливия подменяла мать. Это были лучшие дни.

– Я, пожалуй, после ужина просто побуду у себя.

Оливия пошла за матерью обратно в дом. Они остановились под портретом мистера и миссис Дэйвенпорт, на котором супруги обнимались и смотрели друг на друга, а не на художника.

– Мы с твоим папой очень ценим твою помощь и всю работу, которую ты проделала. Миссис Джонсон говорит, что дамы так и рассыпались в теплых словах и благодарностях.

Миссис Дэйвенпорт улыбнулась, и в уголках ее миндалевидных глаз собрались складочки. А улыбка Оливии ей самой казалась больше похожей на гримасу. Девушка и правда стала больше заниматься благотворительными мероприятиями, но многие из ее выездов были только предлогом для встречи с другими активистами. «Но ведь все они хотят помочь одним и тем же людям», – говорила себе Оливия, стараясь не обращать внимания на то, как сжималась грудь.

– Только не перенапрягайся, – сказала миссис Дэйвенпорт.

– Не буду, – пообещала дочь.

Она наблюдала, как мать удаляется по коридору к кабинету. Подойдя к лестнице, ведущей на кухню, девушка услышала голоса за дверью. Оливия попыталась вспомнить, сколько разговоров было подслушано в этом тихом уголке. Но среди прочего она четко расслышала два слова, которые заставили ее прильнуть ухом к двери из сосновой доски без украшений: «гражданские права».

– Они снова собираются в старом доме Самсона на Южной стороне.

– Давай лучше ты, Гетти, – сказала Джесси. – У меня нет времени туда ходить. Вам, молодежи, лишь бы собраться гуртом и погорланить.

– Да ладно тебе, Джесси, – сказала Гетти.

– Ничего не ладно. И завтра чтобы была бодрая, как весенний цыпленок. Дел еще невпроворот.