Дэйвенпорты

– Мои родители были активистами. Отец адвокат, мать учительница. Я всегда был окружен людьми, которые работали над переменами к лучшему.

– Значит, вы всегда хотели стать адвокатом?

– Нет, я хотел играть на саксофоне в джазовом ансамбле.

Оливия рассмеялась. Когда мистер ДеУайт не поддержал ее, девушка проговорила:

– Вы не шутите?

Мистер ДеУайт пожал плечами. На лице его была тоска.

– Я очень хорошо играл. И был настроен решительно. Но благодаря родителям колледж победил.

– Видимо, независимо от того, где ты родился, правило для всех одно: оправдай ожидания.

– Наверное. Но я не жалею. Я участвую в деле, которое куда важнее отдельной личности, и я чувствую особую близость к родителям, к своему сообществу, к каждому человеку, с которым я сталкиваюсь.

Он стоял в каких-то сантиметрах от Оливии. Девушка замерла, чтобы продлить этот момент. Да, мистер ДеУайт раздражал, но с ним было так интересно.

– А кем бы вы стали, если бы могли выбирать? – спросил он.

Оливия резко подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Сердце ее лихорадочно забилось, она пыталась найти ответ. Девушка запнулась, но решила ответить честно:

– Я никогда об этом всерьез не задумывалась. – Она ощутила внезапный озноб. – Эмм… я никогда… – И Оливия умолкла, вдруг осознав, что никто прежде не спрашивал ее, чего она хочет в будущем. Даже она сама. – Я… Извините, – сказала она.

Девушка прошагала мимо мистера ДеУайта. Ноги несли ее прочь от него, от здания, полного людей, четко знающих свою цель и страсть. А Оливия понятия не имела, чему она посвящала бы свое время, если бы ее расписание не складывалось из планов матери, требований общества, иногда даже капризов Руби. «Неужели я и впрямь была такой бездумной?»

– Эй, – шепнул мистер ДеУайт ей на ухо. Он мягко взял Оливию за локоть, и девушка обернулась к нему. – Ничего страшного, – сказал он. Голос мистера ДеУайта был добрым. – Хорошие новости: всегда можно решить, кем хочешь быть.

Оливия поморгала, чтобы сдержать слезы. Сглотнула ком в горле. Мистер ДеУайт еще держал ее за локоть. Его большой палец касался нежной кожи на сгибе локтя. Его прикосновение дарило тепло. Оно успокаивало, и это сбивало с толку. Не так давно Оливия могла бы поклясться, что если им суждено когда-то коснуться друг друга, то это будет в момент, когда она залепит молодому адвокату пощечину за его дерзость. А теперь лицо девушки горело при мысли, что его ладонь касается ее кожи.

Мистер ДеУайт убрал руку и сделал небольшой шаг назад.

– Что вам нравится делать? – спросил он. – Исключительно для себя?

Оливия подумала о тех моментах, когда она чувствовала себя совершенно счастливой и беззаботной. Когда хлестал ветер, когда по венам бежало воодушевление и когда в голове была только одна мысль: удержаться в седле.

– Ездить верхом, – призналась Оливия. Она подумала о том, что у каждой лошади в конюшне свой характер. И о том, как мало она ездила верхом с момента своего дебюта в свете прошлой весной.