Дэйвенпорты

Дверь, возле которой стояла Оливия, внезапно распахнулась. За ней стояла Гетти со стопкой скатертей.

– Мисс Оливия, – сказала Гетти, – вы в порядке?

«В порядке ли я?» Сердце Оливии громко стучало, точно как в тот день в Центре соцподдержки, и девушка почувствовала, как хочет пойти на Южную сторону.

– Ты сегодня собираешься пойти на митинг в защиту гражданских прав? – спросила она, когда за спиной Гетти захлопнулась кухонная дверь.

Служанка попятилась. Оливия выставила раскрытую ладонь:

– Нет, не бойся. Когда ты поедешь в город, я хочу с тобой.

– Но, мисс… – Гетти, казалось, была потрясена. Она бросила взгляд назад, на дверь кухни. – Я слышала, что сказал ваш отец на том ужине с мистером Лоренсом. Он хочет, чтобы ваша семья не ввязывалась в эту историю. Я не знаю…

– Не беспокойся. Я что-нибудь придумаю и буду ждать тебя на конюшне.

Оливия подавила порыв коснуться девушки. Она не знала, как описать служанке, насколько ей необходимо быть сегодня там, поэтому Оливия ждала, ничего больше не говоря. Когда Гетти наконец кивнула, Оливия улыбнулась.

* * *

После горячего Оливия сослалась на мигрень и пожелала удалиться. Это был настолько редкий случай, что родители практически не удерживали ее, брат с сестрой пожелали ей поправиться скорее, а потом вернулись к разговору о лошади, которую Джон видел на беговой дорожке. Мистер Лоренс, джентльмен с безукоризненными манерами, отодвинул ей стул и пожелал выздоровления. Девушка оставалась в своей комнате, пока не услышала, что семья и гость перешли в гостиную. С первого этажа заструилась музыка.

«Сейчас или никогда».

Оливия медленно затворила дверь своей комнаты, стараясь приглушать каждый звук. Выскользнуть через боковую дверь и прокрасться в гараж было легко. Мистер Дэйвенпорт научил всех своих детей седлать коня, ездить верхом, запрягать лошадь в одну из колясок попроще, и сейчас девушка была ему за это благодарна. К моменту, когда подошла Гетти, маленький открытый экипаж, на котором в город часто ездила прислуга, был уже готов.

До дома Самсона они домчали в один миг. Оливия отвела лошадь в переулок и привязала ее к фонарному столбу. Как и в прошлый раз, люди всех профессий поднимались по ступенькам, проходили через покосившееся крыльцо и входили в неприметное здание.

Гетти обернулась:

– Мисс Оливия, я согласилась поехать с вами, но если ваш отец узнает…

– Гетти, я уверяю тебя, если он узнает, то сердиться будет только на меня.

Но Оливия все же заметила выражение тревоги на лице Гетти, когда они входили в дом.

Гул из подвала был громче, чем в прошлый раз. Спеша выбраться из особняка вовремя и незаметно, Оливия не взяла с собой перчатки и шляпу. Не взяла сумочку… На ней было простое повседневное платье, в котором она давала последние распоряжения перед балом. У нее не было с собой ничего, что могло бы замаскировать ее или оградить от назойливых взглядов. Но при этом ничто не выдавало в ней дочь Дэйвенпортов. Миссис Вудард, суфражистка, после первого появления Оливии на митинге не раскрыла ее тайны.

Девушка растворилась в толпе, и хотя ее одежда была более высокого качества, чем у присутствующих, ей было более комфортно, чем в первый раз, особенно притом, что рядом она видела знакомое лицо Гетти. Оливия чувствовала уверенность и нетерпение.

– Сюда, – позвала Гетти.