Аксинья присмотрелась сквозь сгущавшуюся тьму к Софье. Не такая уж страхолюдина. И глаза, и нос – все на месте, и фигурка ладная. Шальная мысль зародилась в голове, но отложила Аксинья ее подальше до поры до времени.
– Не печалься. Все у тебя сложится, Софья, – уверенно сказала Оксюша. Мышка посмотрела на нее и поверила. Почувствовала она в своей подруге какую-то внутреннюю силу, то ли знахарством, то природой данную.
– Расскажи мне, Аксинья, про мужа своего. По любви ты пошла за него?
Долго рассказывала Аксинья про свое житье-бытье, про нелюбого Микитку, про милого кузнеца. Подперев подбородок рукой, Софья не перебивала ее, слушала внимательно и переживала все повороты судьбы Аксиньи, как свои.
– Счастливая ты! Родители тебя любят, и муж пылинки сдувает.
– Да, Софьюшка, может, до нашего странствия не понимала я счастья своего. Ты мне помогла. Одного мне Бог не дает – ребенка, – про боль свою Аксинья подробно сказывать не стала. Не хотела переживать заново два прошедших года.
– А ты возьми дитенка какого. Мало ли, родители помрут у кого… Или еще что случится, сколько сирот остается после мора, пожара…
– Думала я про это. Мужу не говорила еще… Не захочет он чужого растить, ему своих надо. После крымчаков сидит в нем заноза – без семьи остался. Хочет теперь дом, полный детей. Не говорит мне, а я сама знаю.
– Феодосия подскажет.
– Последняя надежда.
Они быстро заснули, устав после долгой дороги.
Дождь лил и лил, не собираясь останавливаться. Дорогу развезло. Небесные хляби изливали длинные холодные струи, и продыха не было. Серое низкое небо нависло над лесом, лишая странниц надежды на продолжение пути.
– Если б не дети, может, и пошли бы. А где ж птенцов под такой ливень? – вздыхала Клавдия.
– Да сдурели что ли? Оставайтесь! – Федотыч, добросердечный хозяин, был рад нежданным гостьям. – Крупы, муки у меня хватает. Чуть прояснит, схожу косулю подстерегу. – Бабы с сомнением посмотрели на его хлипкую фигуру, но возражать гостеприимному старику не осмелились.
– Копейки старик не берет. Бабоньки, надо ж отблагодарить гостеприимного хозяина, – кинула клич Клавдия, и путницы, не привычные к безделью, принялись за работу. Отскоблили все углы в избе, отмыли всю скудную посуду с отколотыми краями, принялись за стены, лавки и пол закопченной, покосившейся бани – только пыль стояла столбом. Старик выполнил свое обещание – притащил оленя. Запыхавшись, жадно глотая воздух ртом, он победно посмотрел на бабенок. Подвесил за задние ноги, сделал надрезы острым ножом, лихо содрал шкуру и разделал в два счета.
– Умелец ты, Федотыч, – похвалила Клавдия. – С тобой не оголодаешь.
Старик весело подмигнул:
– Спасибо на добром слове! Медовый спас через два денька. Хоть наедитесь мясца на дорожку, – радостно тер он темные ладони.
Все бабы помылись в бане, исподволь рассматривая друг друга без сарафанов. Любопытно, как что устроено, хоть одинаково Бог всех скроил. Аксинья залюбовалась на крепкую грудь и бедра Софии, которая с распущенными русыми волосами привлекла бы не одного мужика. «Дурные родители, такую девку мурыжат. Поумнее были бы – давно жених нашелся».
Семь хозяек сготовили богатый ужин – и кашу с мясом, и мясные пироги, и похлебку с олениной. Федотыч вытащил с погреба кувшин с темным, крепким вином.
ebooksa