Нютка в том слышала «да» и была довольна.
– Батюшка мой и не такие серьги покупал, да все дома осталось. Вернусь – и буду краше прежнего. Ежели тетка Василиса не уморит меня работой. – Нютка принялась за лавку: смести сор, пройти ветошью, вытряхнуть налавочники.
– Ау-ау, – тянул дядька громче обычного, с отчаянием.
Нютка подошла, взяла его липкую холодную руку – как ни притворяйся, все ж страшно, – вгляделась в дьдьку.
– Пить?
А тот все тянул свое «а-а-а», но тише и без того исступления, что испугало Нютку. Плеснула в чашу воду, напоила дядьку. Его живые глаза – больше ничего немертвого и не осталось – разглядывали ее волосы, выбившиеся из-под платка, – тетка заставляла носить после провалившегося сватовства, мол, меньше срама. Нютка замерла, а старик все глядел на лицо с иссеченной щекой, летник с чужого плеча, широкий сарафан, красные руки с обломанными ногтями.
Нютке взгляд этот не был противен, ей, напротив, казалось, что это у дядьки единственная радость. Давно поняла: он корчил из себя безумца, будто не слышит и не видит ничего. А на самом деле в этом несчастном теле еще жила душа.
– Надобно мне идти, дядька, – спокойно сказала она старику, и тот еле заметно кивнул.
Нютка улыбнулась ему, даже не думая, как хороша в этот миг – точно ангел, залетевший к грешнику. Так и не убрав улыбку с лица, подхватила ветошь и бадейку с водой. Дядька лежал тихо и спокойно, Нютка отчего-то подумала, что скоро мучения его закончатся, и тут же устыдилась своих странных мыслей.
– Ты не думай, я тебя в молитвах своих поминаю вместе с родителями, сестрой и всеми… – неожиданно сказала Нютка.
– Ишь какая добрая, – ехидно сказал чей-то голос.
Нютка вздрогнула. Тетка Василиса стояла на пороге и глядела на них с подозрением, словно творили что-то постыдное. Тетка села на лавку возле мужа, видно, решив остаться здесь надолго, – а Нюта все медлила, и кадушка с водой оттягивала руку.
– Так и пялишься на девок, старый хрыч?
А дядькино лицо было неподвижным, стертым, словно и не человек, и всякий бы сказал: не понимает ни единого слова, что рассыпала перед ним тетка Василиса. Если бы Нютка не видала сама – только что ведь – проблеска в нем, ни за что бы не поверила.
Она шла по лестнице, а тетка все продолжала свою гневную речь, обвиняла в чем-то полумертвеца, и ответы ей были не нужны.
Нютка просила Господа о милости для своего дядьки. Понимала, что может она прийти лишь в белых одеждах, и сердце сжималось от тоски. Скоро дядька Митрофан обретет покой.
Зоя появлялась в келье через день, глядела кротко, рассказывала последние вести и не спешила уходить. Она принесла миску красной ботвиньи, и ничего вкуснее Аксинья не ела с самой весны.
– Сказывают, ты дитя убила, – молвила Зоя, дождавшись, пока Аксинья выхлебает все до последней крошки.
– Отчего сейчас спросила? Мы с тобой денно и нощно в лекарне были.
Вспомнились ей все, кто просил совета, а потом привязывал к ее хвосту грехи. Видно, настоятельница предостерегала послушниц, сказывала об Аксиньином преступлении.
ebooksa