Убийства в Белом Монастыре

Они вышли на открытое пространство перед замерзшим озером, теперь испещренное следами. В павильоне не горел свет, и он выделялся темной массой на фоне призрачной белизны снега. В этом окутанном снегом мире было так тихо, что они слышали, как снежинки шуршат, опускаясь на ветви.

– Когда я ругал Мастерса, – сказал Г. М., – я думал, что сумею ловко сработать и загнать его в тупик. Я спросил, не случайно ли убийца дошел до места преступления и вернулся, не оставив следов, и глупо так засмеялся. Но, сынок, в этом-то вся трудность. Именно так и было.

Беннет огляделся. Он начинал испытывать то самое смутное ощущение, что и тогда, когда появился на этом лугу на заре: чувство, что его заперли в каком-то сумеречном месте, где настоящего не существует и мертвая Марсия Тэйт в роскошном интерьере времен Стюартов такая же живая, что и дамы в лентах, накрашенные, завитые, улыбающиеся поверх страусовых вееров за карточными столами веселого монарха…

Он резко поднял глаза.

В павильоне зажегся свет.

Глава четырнадцатая

Пепел в павильоне

Тонкие полоски света желтели сквозь венецианские шторы в комнате слева от двери: одинокое сияние посреди озера. Г. М. сунул погасшую трубку в рот.

– Возможно, там кто-то из людей Поттера, – сказал он. – Или нет. Зажгите спичку и посмотрите, есть ли свежие следы…

– Снег их уже присыпал, – отозвался Беннет, истратив несколько спичек, – но, похоже, свежие. Большого размера. Нам нужно…

Г. М. двинулся вперед, настолько тихо, насколько позволял скрип его туфель. Дорожку снова припорошило снегом, и нужды в секретности не было. Когда они подошли, оказалось, что входная дверь открыта.

– Я предполагал, – донесся из темного проема голос Джервиса Уилларда, – что застану там кого-то. Приношу глубочайшие извинения, что вошел без разрешения. Но полиция уехала, и дверь была открыта.

Он стоял, чуть наклонив голову, и свет из гостиной сбоку освещал его красивое лицо, на котором теперь не было заметно морщин. На нем был строгий черный костюм, и из-за игры теней казалось, что он в темном парике.

– Вы сэр Генри Мерривейл? – сказал он. – Я, пожалуй, пойду. Надеюсь, не помешал. Она все еще в спальне.

Если Г. М. и уловил странный оттенок в его голосе, то не обратил внимания. Он лишь бросил на Уилларда быстрый взгляд и затопал по ступеням.

– Вообще-то, я хотел поговорить именно с вами, – объявил он, словно досадуя на собственную рассеянность. – Идите-ка сюда. Гм. Да. Вот оно что, значит… – Отодвинув парчовую штору на проходе в гостиную, он окинул комнату взглядом и вошел. – А-а!

Электрические свечи затрепетали над черно-белым мраморным полом, отбрасывая блики на вазы из кованой бронзы на японских лаковых шкафчиках тускло-красного цвета. Уиллард проследовал за Беннетом и теперь тихо стоял спиной к камину.

Г. М. сказал:

– Я видел вас в «Колоколах». Вы, конечно, не Ирвинг, но были чертовски хороши. А Отелло – вообще ваша лучшая роль. Так зачем вы играете в салонной комедии?

– Спасибо. – Уиллард медленно огляделся. – Возможно, потому, что это такой салон, и у него была такая хозяйка.