— Но как я оставлю тебя одного, Богдан?!
— Я не один. Со мной останется Юля. Правда? — смотрит на меня Титов.
Я киваю. Выдавливая сквозь скованное горло сиплое:
— Мхм. То есть, да. Да, конечно!
Женщина недовольно морщит нос, высокомерно отворачиваясь. Я не знаю, что я к ней чувствую. Честно. Не могу сказать, что обижена за те слова и «малолетку», которую она бросила мне в лицо. Для нее вся эта ситуация тоже стала потрясением. Да. Но и подругами мы станем вряд ли.
В тот момент, когда Ирина Григорьевна, подхватив свою сумочку, двинулась на выход, в пороге появился папа. Проводив маму Дана взглядом, полным молчаливого упрека, Степан Аркадьевич закрывает дверь и проходит в палату. Смотрит на меня. Подмигивает. И переводит взгляд на Титова. Улыбается бодро, будто и не было его бессонных ночей. Говорит:
— Хреново выглядишь, дружище. Прям как в бурные молодые годы! Ничего не меняется, — пожимает другу здоровую руку. — Как ты? Как самочувствие?
— Как ты и сказал — хреново, — улыбается Дан. — Спасибо, Степ. За все.
— Ерунда. Это вон Юльке «спасибо», она обзвонила все больницы и нашла тебя раньше правоохранительных органов.
Я смущенно отвожу взгляд, когда Титов оборачивается и смотрит в мою сторону. Внимательно и с такой нежностью, что в сердце щемит.
— Нехило ты нас всех заставил поволноваться, — продолжает па, подкатывая к больничной койке стул.
— Вношу разнообразие в вашу скучную и унылую жизнь.
— О, он еще и шутит. Ну, значит, точно все в порядке, — смеется па.
Я улыбаюсь.
Между мужчинами завязывается разговор. Я молчу, стараясь не отсвечивать, но уши ловят каждое слово. Несмотря на слабость и явное желание поспать, Богдан рассказывает про то утро, когда я ждала его в Питере.
Он вышел из дома раньше обычного, чтобы поехать в офис. Буквально через час после нашего созвона. Спустился на подземную парковку, где мы с ним столько раз оставляли машину, и столкнулся с компанией парней. Все, как один, борзые.
— Их было пятеро, — наморщив лоб, вспоминает Титов. — По крайней мере, в моем поле зрения.
На этот моменте я охаю, крепче стискивая пальцы Богдана. Дан стреляет глазами в сторону папы. Тот, сообразив, что такая история не для моих девичьих нежных ушей, быстренько пытается меня спровадить, говоря:
— Юльчик, принесешь мне кофе? На первом этаже стоит автомат. Валюсь с ног от усталости.
— Но, пап! Я уже не маленькая!