Выходизаменязамужвыходизаменязамужвыходизаменязамуж…
А дома был Иня. Он вошел в гостиную, когда Таня была уже одета и мама колдовала над прической.
– ТТ, ты ли это? – поинтересовался он. – И куда это мы в таком виде? – Ваня выразительным взглядом окинул платье.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответила Таня.
– В театр, – вздохнула мама.
– Ну ты даешь! – Ванька смеялся, и Тане захотелось попросить его выйти из комнаты.
Но разве брат послушается? Нет. Он покружил вокруг, увидел на столике книжку, да, Таня накануне перечитывала Шекспира – готовилась, и торжественно произнес:
– «Ромео и Джульетта», – книга была у него в руках. – Ты на это идешь?!
– Отдай! – Таня дернулась.
– Стой на месте, сейчас все развалится, – скомандовала мама.
– Танька, ты серьезно на эту муть собралась? – Ваня откровенно смеялся.
Она сердито молчала. Тогда он открыл книгу и начал с чувством декламировать:
– Отдай сюда! – Таня все-таки сделала шаг по направлению, но Иня успел отскочить в сторону.
– Погоди-погоди, тут столько всего интересного, – сказал он, листая книгу. – Так… так… сцена на балконе… ее, наверное, в декорациях лучше читать, да? Ты стой на месте, а то мама прическу испортит.
И с этими словами Ваня выбежал на балкон, а Таня осталась неподвижно стоять, пока мама закрепляла узел лаком. Вскоре из-за приоткрытой двери раздалось высоким, почти женским голосом:
– Ну все, готово! – сказала мама, отступая назад и любуясь результатом.
– Шут! – Таня тут же двинулась в сторону балкона. – Перестань кричать на всю улицу.
– Выходите оба оттуда! Простынете! – раздался вслед материнский голос.
Но брат и сестра Тобольцевы ее не слышали. Оба смотрели вниз и молчали. Там, около высоких раскидистых яблонь, стоял зеленый спортивный «мерседес».
Он приехал. И все не сон. И сердце бьется сильно-сильно.