– Во-первых, ты преувеличиваешь. Во-вторых, ты и сам хорош: у нас все пошло под откос не только по моей вине.
– «У нас»? Разве «мы» когда-нибудь существовали как единое целое, а не только делили друг с другом украденные вечера? Разве нам когда-нибудь было достаточно того, чем приходилось довольствоваться?
– Как этого могло быть достаточно? Мы с самого начала решили, что у нас кратковременная связь. И все.
– Тогда чего ты ищешь? Кто сделает тебя счастливой? Эдуардо?
– Дело не в Эдуардо, и даже не в тебе, и не в нас. Дело во мне. Я никого не ищу.
– Если так, то зачем же ты его поцеловала?
– Не знаю. Он был рядом, и мне показалось, что так было бы проще – сойтись с кем-то, кто меня понимает и у кого все не так запутанно. Он собирался на войну, он хотел меня, для него это было важно. Поэтому я его поцеловала. А еще я злилась на тебя. За то, что ты соврал мне. И за то, что все у нас так тяжело. На секунду мне захотелось чего-то легкого.
– Легкого? Ты говоришь мне о легкости? Ради тебя я поставил под удар свою репутацию и готов дальше ее разрушать. А тебе нужна легкость?
– Ты женишься. Наш с тобой роман – для тебя всего лишь возможность насладиться напоследок свободой, – произношу я в первую очередь для того, чтобы эти слова получше отпечатались в моем собственном мозгу.
– Почему наши отношения не могут стать чем-то большим, если я тебя люблю?
На секунду все вокруг останавливается.
Потом Ник делает глубокий вдох:
– Я люблю тебя, и это сводит меня с ума. Поэтому, если ты хочешь большего, скажи.
Мы очень долго и осторожно танцевали вокруг слова «любовь», как возле красной черты, которую нельзя пересекать. Убеждать себя в том, что у нас только секс, было проще. А теперь вот, приехали. В детстве я считала это слово каким-то волшебным; видимо, я заблуждалась.
Любовница или жена – сейчас это как будто не важно. Ни в том, ни в другом случае он не будет видеть во мне человека, равного себе. Он хочет, чтобы я отказалась от единственной цели в жизни. Рядом с такой женщиной, как я, ему не построить ту карьеру, которую он планирует.
– С самого начала я была с тобой честна, – отвечаю я дрожащим голосом. – Я не мечтаю о тихой семейной жизни. Из меня не получится идеальная жена политика – устроительница званых обедов. Я не такая и не хочу такой быть. Даже когда я жила на Кубе и только-только начала выходить в свет, подобное будущее уже не казалось мне привлекательным. Теперь, после всех произошедших перемен, оно тем более не для меня.
– Ну и хорошо. Я ничего от тебя не потребую. Просто будь собой. И будь моей.
– Не надо, – говорю я, сглотнув, и сердце разрывается, хотя я поступаю так, как лучше для него. Поступаю правильно. – Возвращайся в Вашингтон.
Ник молчит. Его взгляд словно бы ищет чего-то, за что еще можно зацепиться, чтобы меня переубедить.
– Значит, все? – спрашивает он наконец.