У семьи Омари есть враги. Титул визиря принадлежал им в течение многих поколений, и нет недостатка в тех, кто бы хотел их свергнуть. Моя мать – первая среди них. А как же враги, которых накопила она за эти годы? Семьи детей, которых она забрала ради Шезму.
Мужчины вытаскивают свои изогнутые клинки, лезвия которых похожи на полумесяцы. И хотя Руджек единственный, у кого в руках сразу два скимитара, клинки этих мужчин так же остры. Это вовсе не похоже на ситуацию во время фестиваля Кровавой Луны – те мальчики из племени Лито были обычными болтунами. Эти же мужчины наступают на нас без предупреждения, и Руджек бросается вперед, чтобы встретить их сталь. Я стискиваю зубы в отчаянных поисках того, что можно было бы использовать в качестве оружия. Как жаль, что со мной нет моего посоха или хотя бы какой-нибудь крепкой палки – вокруг лишь дерево и почва, которая дрожит под моими ногами.
Руджек скрещивает клинки сразу с двумя противниками и разворачивается, чтобы остановить третьего, который бросается прямо на меня. Мастерство моего друга становится очевидным с каждым ударом. Руджек становится единым целым со своим оружием. Он пригибается и делает выпады, словно огромный леопард. Мужчины целятся ему в горло, в сердце и в живот. Каждый их удар может стать смертельным, но Руджек отбивает их с легкостью и изяществом. Руджек всегда хвастался, что он один из лучших фехтовальщиков города, не считая жандаров. Вполне возможно, так и есть, хотя я ни за что не признаюсь ему в этом. Развернувшись на каблуках, Руджек рассек одному из мужчин плечо, а другому – корпус. Напряжение сковывает его шею, пока он наносит удар и отступает. Руджек хочет, чтобы мужчины сдались, но они продолжают драться. Еще один порез. На этот раз поперек предплечья.
Я смотрю на кровь, и желчь ползет вверх по моему горлу. Я вновь вспоминаю о Храме. О детях. Магия в моей груди вспыхивает, и я хватаю кулаками землю и швыряю ее в двух ближайших ко мне мужчин. По крайней мере, я могу их отвлечь.
Они роняют свои клинки и хватаются за лица. Грязные свиньи.
Так им и надо, нечего было на нас нападать. Пусть грязь обожжет им глаза.
Я зачерпываю еще две пригоршни и удивленно вздыхаю. Трое других нападавших отшатнулись, испуганно посмотрев на своих друзей. Я прислоняюсь спиной к дереву, пытаясь успокоить дрожащие руки. У меня и в мыслях не было навредить им.
Крики мужчин звенят у меня в ушах, пока земля прожигает их плоть, а кровь стекает по щекам. Они падают на колени. Кожа на их головах покрывается волдырями и трескается. Демоническая магия обвивается вокруг моего сердца, как защитный кокон, и у меня сбивается дыхание. Это дело рук моей матери. И ее проклятого дара.
21
Я все еще дрожу, когда мы доходим до подножия скал, ведущих к Храму. Густой дым заполнил все небо, поэтому трудно сказать, насколько сильно пожар повредил здание. Мы пробираемся сквозь толпу, как вдруг передо мной мелькают лица нападавших. Их кожа расплавилась, как взбитое масло на солнце. Я никак не могу перестать вытирать руки о тунику, отчаянно стараясь забыть о сделанном.
Я не такая, как она. Эти слова беззвучно слетают с моих губ, пока Руджек тянет меня за собой сквозь толпу. Люди толкают стражников, которые встали в оцепление и не дают людям пройти к скале. Я слышу крики. Горожане убеждены, что Ре’Мек послал огненную бурю, дабы уничтожить Храм как оскверненный. Кто-то даже шепчет, что провидцы мертвы. Надеюсь, это правда – по крайней мере, в отношении моей матери. Это означало, что всем нашим кошмарам пришел конец. Если Арти мертва, я плюну на ее тело за то зло, которое она сделала, и за то, что она заставила меня сделать. Но даже это не отменит моего участия в ритуале или в преступлении, совершенном сегодня у священного дерева Гаэр. Оришам следует убить меня.
Мы с Руджеком стоим так близко, что его дыхание касается моего лица, и я буквально могу ощутить на языке его страх. В толпе есть переодетые шотани. Они выглядят как простолюдины или как стражники. Эхо их магии танцует на моих предплечьях. Раньше я завидовала их магии. Она дразнила меня. Но сейчас все иначе. Сегодня я увидела лишь малую степень того, на что способно мое проклятие.
На моем пути появляется охранник – мужчина, чей рост в два раза выше моего. Он смотрит на меня сверху вниз карими глазами, и этим взглядом можно камни резать. За его спиной группа людей передает ведра с водой вверх по крутому обрыву. Рты и носы у них завязаны мокрыми тряпками, чтобы защититься от дыма.
– Нам нужно добраться до Храма! – кричу я сквозь шум толпы, чувствуя, как в животе нарастает боль.
– Никто не пройдет! – кричит охранник, брызгая мне в лицо слюной. – Приказ визиря.
– Но…
Я пытаюсь обойти его.
– Ты слышала меня, девчонка! – рявкает мужчина, крепче сжимая свой скимитар.
– В сторону, – требует Руджек, и в его словах звучит настоящая властность. Взъерошенный после драки, он выглядит так же грозно, как и его отец. – Я не буду повторять приказ.
Стражник замечает гребень с изображением львиной головы на эларе Руджека. Здоровяк мрачнеет и ругается себе под нос, а затем отходит в сторону. Паника внутри меня ослабевает, но окончательно не проходит.
ebooksa