Королевство душ

Боль вспыхивает в глазах Нези, и она не заканчивает фразу.

Демоническая магия дышит мне в спину, и я крепко сжимаю кулаки. Уходи.

– Мы хотим, чтобы ориши заплатили за свои преступления, – деловито говорит мне Нези. – За те преступления, которые происходят у них под носом, когда страдают те, кто не может защитить себя.

Мы. А я еще думала, что смогу уговорить Нези и Тай помочь мне.

– Я не утверждаю, что ориши добры к нам, – говорю я, стиснув зубы. От гнева перед глазами расползаются красные пятна. – Но во имя Короля Демонов моя мать совершила отвратительные поступки. И тебе меня не переубедить.

– Ты все поймешь, – говорит Нези, поворачиваясь к двери. – Это только вопрос времени.

С этими словами она выскользнула из комнаты так же тихо, как и вошла. Я бросаюсь к двери и запираю ее дрожащими руками. Она не может думать, что я добровольно встану на сторону моей матери. Что я позволю ей продолжать творить зло. Во имя двадцати! Неужели на этом корабле не осталось ни одного здравомыслящего человека? Я бросаюсь обратно к столу, чтобы закончить письмо, пока проклятие еще слабо. Когда я разворачиваю папирус, у меня кружится голова и учащается сердцебиение. Этого не может быть. Я смотрю на написанное мною письмо. На бумаге нарисованы круги, которые наслаиваются друг на друга. Они связывают. Они соединяют. Я чувствую резкую боль на месте символа змеи. Демоническая магия сжимается еще крепче вокруг моего сердца.

23

После десяти дней плавания корабль высаживает нас в Кефу, это территория свободной торговли на северной границе с Эстерией. Магия порхает по моим предплечьям, как бархатные крылья мотылька, но я нигде ее не вижу. Это довольно странно. По ощущениям, магии здесь так же много, как и в племенных землях. Обычно днем магию сложнее заметить, но она все время выглядит как хлопья ворса на ветру. Здесь же ее почти не видно. Око Ре’Мека прячется за облаками, которые отбрасывают на гавань движущиеся тени. Сейчас полдень, но око расположено слишком низко.

Арти нанимает рабочих, чтобы они несли носилки. Там достаточно места для меня и Оше, но я отказываюсь ехать с ними. Мой отец возражает, пока Арти не велит ему оставить меня в покое. Я иду с остальными домочадцами, ведя за собой ослов с нашими вещами. В Кефу повсюду пыль: она покрывает людей и даже небольшие здания. Мы идем через город, встречая на пути лишь изможденные лица и пустые взгляды. Кефу не хватает искры, которая исходит от людей в Тамар, особенно на Восточном рынке. Торговцы продают свои товары без задора, а покупатели не спорят из-за цен.

Никто не ругается, никто не играет в азартные игры в переулках. Никто не играет мелодии на флейтах и не бьет в барабаны джембе. Но что особенно бросается в глаза, так это отсутствие смеха и песен на улице. С этим городом что-то не так.

Пот стекает по моему лбу, пока я отгоняю мух. Караван уходит далеко вперед и исчезает на окраине города в облаке пыли. Мне надоело ходить в тени моей матери. К тому же приятно видеть вокруг себя пустое пространство после тесной каюты на корабле. Я тяну своего осла вперед, волоча ноги так же, как и он.

– У вас хлеба не найдется? – спрашивает маленькая девочка, подбегая к нам.

Она моргает печальными фиалковыми глазами, и кожа у нее такая серая, словно ее никогда не касались лучи солнца. При этом у нее не просвечивают вены, как у северных народов. У людей снега они проступают независимо от цвета кожи.

– Вы можете мне помочь? Пожалуйста!

Магия перемещается вокруг девочки, обходя ее за несколько метров. Ее собственная магия ощущается как буря, которая вот-вот разразится. Эта маленькая девочка не та – или не то, – чем кажется.

– Опять?

– Ну что же ты, не рада меня видеть?

Коре говорит наигранно писклявым голосом, и из уст ребенка это звучит довольно странно. В ее присутствии проклятие снова ослабевает. Я могу говорить что захочу.

– Если ты не подскажешь мне способ убить мою мать, – отвечаю я, – то нет, не рада.