Тяжелая корона

Тем временем Каллум Гриффин уже выходит из своего кабинета, услышав голос Аиды.

Он высокий, одет в строгий темный костюм, его каштановые волосы тщательно причесаны, а холодные голубые глаза оценивают ситуацию с первого взгляда. Он не выказывает удивления при виде меня, просто быстрый, анализирующий взгляд, а затем быстрое тиканье его мозга, когда он молниеносно складывает кусочки воедино.

Единственная эмоция, которую он выдает — это вспышка удовольствия при виде своей жены и сына. Он наклоняется, чтобы поцеловать Аиду в щеку, затем смотрит вниз на Майлза в коляске, его челюсть сжата от гордости.

— Как он сегодня? — он спрашивает Аиду.

— Ангел, конечно, — говорит Аида.

Каллум фыркает, ни на секунду не веря в это.

— Что ж, сейчас он не кричит, так что это уже что-то.

— Ему нравится выбираться из дома.

— Похоже, кто-то еще тоже сбежал из дома, — говорит Каллум, приподнимая бровь при виде моего наряда. — Елена Енина, я полагаю. Недавно сбежала от своего мужа?

— Вроде того, — говорю я. Чувствуя, как мое лицо краснеет под его холодным, прямым взглядом. — Я не пытаюсь сбежать, на самом деле, я хочу вернуться. Я думаю, Себастьяну нужна наша помощь…

— Наша помощь? — спрашивает Каллум, его тон становится еще более ледяным.

— Себ сражается с русскими, — говорит Аида.

— Звучит как будто без особого плана.

Аида смотрит ему в глаза, ее тело напряжено.

— Кэл, — тихо говорит она. — Они убили моего отца.

— Я знаю это, — говорит он. — И я бы сделал все, ЧТО УГОДНО, чтобы вернуть его тебе, Аида. Но это невозможно. Енин хочет кровавой бани. Себастьян, похоже, полон решимости дать ее ему.

Он делает паузу, глядя сверху вниз на свою жену. Теперь я вижу, что Каллум не такой бесстрастный, как я думала. На самом деле, ясно, что внутри него борются сразу несколько импульсов: его гнев из-за этой ситуации. Его желание дать своей жене то, что она хочет. И его страх перед тем, что произойдет, если он это сделает.

— Послушай, Аида, — говорит он, его голос на удивление нежен. — Возможно, Данте прав. Месть — удел людей, которые должны думать только о себе.

Он бросает многозначительный взгляд на Майлза, который, кажется, не замечает напряжения в комнате, он наконец перестал хмуриться и заснул в коляске.

Аида закусывает губу, разрываясь между своей верностью четырем разным мужчинам: ее мужу и сыну, с одной стороны, и ее отцу и брату — с другой.