Тяжелая корона

Семя сочувствия пытается прорасти внутри меня. Я сокрушаю его сразу.

У меня в кармане жужжит телефон с текстовым сообщением от Миколаша:

Они приближаются.

Я возвращаюсь к окну, чтобы я смог увидеть три черных внедорожника, ползущих по Мейер-авеню, с бронированным автомобилем Енина в центре группы.

Музыкальная комната моей матери — одна из немногих комнат в доме, которая выходит окнами на улицу, не затененная массивными дубами и вязами, окружающими дом.

Я стою перед окном из цветного стекла от пола до потолка, почти такой же высоты, как я 6 футов 7 дюймов.

Затем я достаю телефон Вейла и набираю номер.

Через мгновение Енин отвечает. На самом деле он не говорит, просто берет трубку, молча слушая.

— Должно быть, у меня ужасная память, — говорю я, — потому что я думал, что мы встречаемся в Мидевине.

Два внедорожника подъезжают к обочине. Я смотрю, как люди Енина выпрыгивают, одетые в темную одежду, их лица закрыты масками с Хэллоуина. Я вижу маску Майкла Майерса, Слендермена, Пилы и Крика. В руках они сжимают темные цилиндрические предметы, которые я слишком хорошо узнаю. Я вздыхаю, зная, что будет дальше.

— Я бы не стал этого делать, — говорю я Енину.

С этими словами я включаю лампу рядом с окном, освещая комнату, в которой я нахожусь. Я не вижу Енина в его машине, но я знаю, что свет привлечет его внимание к моему окну. Он увидит, что я стою.

Тремя быстрыми шагами я хватаюсь за спинку стула Адриана и подтаскиваю его к окну. Теперь перед стеклом вырисовывается силуэт сына Енина, в то время как я стою сбоку от оконной рамы, защищенный от любого выстрела.

— У меня твой сын, — говорю я ему. — И твоя дочь тоже. — Эта часть — ложь, но я сомневаюсь, что Енин это знает. Куда бы Елена ни отправилась, это не возвращение к ее отцу. — Пожертвуешь ли ты ими обоими, чтобы отомстить?

— Мне всего шестьдесят, — говорит Енин с леденящим спокойствием. — Я могу завести еще.

В ответ на его невидимый сигнал его люди бросаются к моему дому. Я не вижу среди них массивной фигуры Родиона, но он должен быть здесь, возможно, в бронированной машине Енина. Енин ни за что не пришел бы на последний танец без своего лучшего лейтенанта.

Я остаюсь возле окна, наблюдаю.

Как я и надеялся… как я и предполагал… Енин вышел из своего броневика. Он не может удержаться. Он должен наблюдать за кульминацией своих усилий. Не через стекло, в открытую. Без защиты.

Там по меньшей мере дюжина солдат, в масках и с оружием. Они ломают входную дверь и бросают внутрь гранаты. Я слышу оглушительный грохот, и весь дом сотрясается на своем древнем каркасе.

На мне кевларовый жилет, но он не поможет ни от гранат, ни от обрушения всего строения. Я сразу же начинаю бежать к задней части дома.