Тяжелая корона

Его лицо краснеет, и я вижу, как его руки натягивают веревку, удерживающую его запястья, связанные за спиной.

— Елена повернулась к нам спиной, — холодно говорит он. — Она доказала, что она именно такая, какой ее всегда называл мой отец — женщина с женской слабостью.

— У тебя и твоего отца мужское высокомерие.

— Финал покажет, было ли это высокомерием или точностью, — говорит Адриан.

Его использование слова финал потрясает меня.

— Ты играешь в шахматы? — я спрашиваю его.

— Конечно, играю, — холодно отвечает он. — Все лучшие мастера — русские.

Нелепое заявление, я мог бы спросить его:

— А как насчет Хосе Рауля Капабланки или Магнуса Карлсена?

Но это тот спор, который у нас возник бы, если бы мы сидели друг напротив друга в этой комнате, как шурины. Не как злейшие враги.

В другой жизни мы могли бы быть друзьями. Елена рассказала мне, что Адриан тоже спортсмен, что в школе он занимался боксом, фехтованием и гимнастикой, что ему нравится бегать и плавать. Она рассказала мне о его юморе и его доброте к ней.

Сейчас я ничего этого не вижу на его лице. Просто ненависть и жгучее желание завершить задачу, которую он не смог выполнить в православной церкви.

— Этот дом — настоящая дыра, — говорит Адриан. — И твой отец был наполовину маразматиком. Мы оказали вам услугу, убив его.

Он пытается вывести меня из себя. Может быть, потому что он не хочет, чтобы его использовали в качестве приманки против его отца. Может быть, он думает, что я достаточно глуп, чтобы развязать его, чтобы я мог лучше выбить из него дерьмо.

Чего он не понимает, так это того, что все мои дикие эмоции сгорели дотла. Я наконец-то следую совету моего отца — последнему, что он мне дал.

Играй финал, как машина.

Теперь я гребаный робот. Ничто не собьет меня с моего курса. Родион умирает. Енин умирает. Адриан умирает. На этот раз не будет никаких недомолвок. Прощения нет. Ни один враг не останется в живых, чтобы отомстить мне и моей семье.

Теперь в комнате почти полностью темно. Адриан выглядит расстроенным из-за того, что я даже не ответил на его насмешку.

— Интересно, почувствуешь ли ты печаль, когда я убью твоего отца у тебя на глазах, — говорю я ему. — Я почувствовал, когда ты выстрелил папе в лицо. Мой отец был хорошим человеком, и он любил меня. Я не думаю, что ты можешь сказать тоже самое. Ты можешь быть удивлен облегчением, которое охватит тебя. Если ты вообще будешь жив, чтобы увидеть, как это произойдет.

Адриан выглядит испуганным, и это придает ему юный вид.