Тяжелая корона

— Эй, — говорю я, хватая ее за подбородок и приподнимая ее лицо, чтобы она посмотрела на меня. — Не беспокойся обо мне. Я говорил тебе, я могу позаботиться о себе. Я могу справиться с твоим отцом, если потребуется. Я сталкивался и с худшим.

Она качает головой.

— Хуже никого нет, — говорит она.

Чтобы она перестала волноваться, я наклоняюсь и целую ее. Ее рот на вкус такой же сладкий, как и всегда, хотя на этот раз мы не ели воронкообразный пирог. Ее губы самые полные, к которым я когда-либо прикасался — это делает ее поцелуй невероятно приятным. Я мог бы заниматься этим часами.

Но, боже, я хочу сделать гораздо больше, чем это.

Пока мы целуемся, я не могу не позволить своим рукам скользить по ее телу.

На ней бледно-голубой хлопковый сарафан с пуговицами спереди. Я провожу кончиками пальцев по ее длинной, стройной шее к выступу ключицы, а затем немного опускаюсь к верхней выпуклости ее груди. Я чувствую, как она судорожно втягивает воздух, когда я касаюсь промежутка между ее грудями, который в точности равен ширине моего среднего пальца.

Без пианино комната кажется напряженно тихой. Все, что я слышу, это ее дыхание и биение моего собственного сердца. Я нежно провожу пальцем по ее груди, позволяя своим пальцам спуститься вниз по переду ее платья.

На ней нет лифчика. Мой большой палец проводит по ее соску, который затвердел, выделяясь на фоне тонкого материала. Елена издает тихий стон.

Я не могу остановиться.

Я опускаюсь перед ней на колени, так что она садится на скамейку для фортепиано, а я становлюсь на колени на твердый деревянный пол. Я расстегиваю три верхние пуговицы ее платья, позволяя упасть этой красивой груди.

Ее сиськи кремово-белые, в форме слезинок, с коричневыми сосками. Я беру их в руки, и Елена стонет, сильно прижимаясь грудью к моим ладоням. Я могу сказать, что она невероятно чувствительна.

Я беру ее грудь в рот и начинаю сосать. Елена снова стонет, хватая меня за голову и сильнее прижимая мой рот к своей груди.

— Боже мой, — стонет она. — Не останавливайся.

Я двигаюсь взад-вперед между ее грудей, посасывая один сосок и лаская другой рукой, затем меняясь местами, пока ее соски не набухают и не пульсируют, а ее бледные груди не становятся розовыми.

Елена откидывает голову назад, выгибая спину, чтобы с большей готовностью подставить мне свою грудь, постанывая от удовольствия.

Я знаю, что она, должно быть, промокла насквозь. Стоя на коленях между ее бедер, я чувствую сладкий мускусный аромат ее киски. У меня от этого текут слюнки.

Я не планировал заходить в этом дальше, по крайней мере, пока. Но я больше не могу сдерживаться. Я раздвигаю ее бедра и задираю юбку. На ней трусики из белого хлопка. Я оттягиваю их в сторону, обнажая влажно поблескивающую розовую киску.

Я не могу устоять перед этим. Я зарываюсь лицом между ее ног, вдыхая этот опьяняющий аромат. Это превращает меня в животное. Я должен лизать и тереться лицом об эту сладкую киску, мне нужно попробовать ее на вкус, прикоснуться к ней, заставить ее кричать.

— Ох! Ох! — охает Елена, запуская руки в мои волосы. Ей не нужно меня подстегивать, я ем ее киску, как умирающий с голоду мужчина. Я просовываю свой язык полностью внутрь нее, затем нежно посасываю ее клитор.