Я отодвинула миску и выбралась из-за стола. На цыпочках приблизившись к двери, я приготовилась, если что, соврать, что мне захотелось еще молока, но врать не пришлось. Дверь оказалась закрыта неплотно, а слух у меня, к счастью, всегда был замечательный. Оставил ли Альгидрас дверь приоткрытой нарочно или же просто не смог нормально захлопнуть по причине занятых рук, было неясно. Мне хотелось верить в первое.
За дверью слышались постукивание глиняной посуды, плеск воды и негромкий голос Златы:
– …о Радиме хотя бы.
– Я всегда о нем думаю.
– А о себе? О себе когда думать станешь?
– Злат, я просто ее домой отвел и побыл там немного.
– Да потому и злюсь! – воскликнула Злата, и я даже отпрянула от двери. – Одни боги ведают, что могло статься! Разума совсем нет? Или думаешь, Радим тебе и во второй раз поверит?! Олег, не гневи ты богов, не надо! Ее-то Радимушка от всех богов защитит: и от злых, и от добрых. А тебя?
Наступила тишина. Я пыталась лихорадочно усвоить полученную информацию, но у меня ничего не получалось. Радим во второй раз поверит? Во что?
– Злат, ты помочь хочешь? – раздался негромкий голос Альгидраса.
– Хочу, Олеженька, да как?
– Ты просто не злись. Я решу все. Добром. И Радима успокою. Хорошо все будет.
– А если Всемилка опять?
– Хорошо все будет, – уверенно повторил Альгидрас.
– Ну, как знаешь. Но если не будет… Ох, Олег, вот тогда разозлюсь, – грозно пообещала Злата.
Послышались плеск воды и смех, искренний и беззаботный. Как легко они тут отходят от неприятных тем.
Собрав посуду со стола, я понесла ее в соседнюю комнату, ожидая, что мне подвернется Альгидрас и я смогу спросить, где здесь брать воду, но ни Златы, ни Альгидраса уже не было. Не успела я расстроиться, как ко мне подскочила девочка и сказала, что сама все вымоет, а я отправилась на поиски Златы, собираясь по ходу дела обдумать услышанное. Во дворе мне встретилась еще одна деревенская девчушка, тоже, видимо, помощница Златы. Она была как две капли воды похожа на девочку, оставшуюся мыть посуду. Только та казалась старше на пару лет.
Щербатая помощница показала мне корзинку, на дне которой лежали три огромных подберезовика, отчего-то прыснула и умчалась к дому, сверкая грязными пятками. Тут же из дома послышалась возня, старшая девочка за что-то ругала младшую, а та громко оправдывалась.
Из их шумной разборки я узнала, что Злата отлучилась к соседке. Я еще немножко постояла во дворе, слушая ссору девчонок, перешедшую в сердитое шипение, и решила вернуться в дом. При моем появлении девочки смолкли. Младшая поправляла растрепанные волосы, старшая сердито вытирала посуду. На меня они даже не взглянули, занятые собой. Приятно, когда ты не в центре внимания.
Я вошла в столовую, ожидая, что здесь никого не будет и я смогу побыть в тишине, но моим надеждам не суждено было сбыться. В углу на лавке сидел Альгидрас, снова прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Я замерла у двери, сразу определив, что в этот раз он действительно спит. Во сне черты его лица разгладились, и я вдруг подумала: почему меня так поразило то, что ему девятнадцать? Он же выглядит на свой возраст. Даже моложе: вон сейчас я бы не дала ему и семнадцати. Не было в нем сейчас уверенности, упрямства, мудрости. Мальчишка… Я невольно улыбнулась. За моей спиной что-то грохнуло: видимо, кто-то из девчонок не удержал-таки посуду, а дверь прикрыть я так и не успела.
Альгидрас резко дернулся и застонал сквозь зубы, прижав ладонь к горлу.