— Неужели?
Я киваю.
— Все горгульи когда-то были людьми. Пока не были прокляты, — Боже, пожалуйста, не позволяй ей спрашивать меня о проклятии.
К счастью, она скользит обеими руками по моим плечам.
— Так ты знаешь историю?
Я качаю головой.
— Нет. Не могу сказать, что знаю, но, возможно, она появилась после того, как я был… превращен.
Джесси приподнимается на цыпочки, обнимает меня за шею и приближает мои губы к своим.
— Ну, по сюжету принцессу будит принц, который дарит первый поцелуй настоящей любви.
— Угу, — я не могу произнести ни слова. Все, что вылетает из моего рта, — это бессвязное бормотание. Ее красные, блестящие губы так близко от моих, что я практически уже чувствую ее вкус.
— Интересно, что случилось бы с принцем, которого нужно разбудить, если бы принцесса поцеловала его.
Тихий, невеселый смех вырывается из моей груди.
— Я не принц, Джесси.
Все, что я вижу, это ее улыбку и то, как ее идеальные белые зубы контрастируют с яркой краской на губах, когда она отвечает:
— Тогда, к счастью, я на самом деле не принцесса.
Она прижимается своими губами к моим, и, хотя они касаются их лишь легчайшим прикосновением, я парю в ощущении, как будто я действительно свободен от своей ловушки и парю над городом на распростертых крыльях.
Слишком быстро она отстраняется, скользя руками по моей груди, и опускается на пятки.
— Впрочем, на сегодня достаточно. Если я разбужу тебя всего сразу, то мне не заплатят до конца недели, — она выскальзывает из моих объятий, пока я все еще барахтаюсь в своих дурацких скачущих мыслях.
Наклонившись, она поднимает с земли куртку и собирает остальные вещи. Затем поворачивается и подмигивает мне.
— Увидимся завтра.