Я отвечаю ей так же тихо.
– Она решила остаться.
Мама прищуривается.
– Пора домой.
Туда, где мы беспрепятственно сможем поговорить.
Мы еще никогда не уходили с вечеринки в такой спешке. Едва смотрю на присутствующих. Важно лишь то, как они поведут себя в грядущем противостоянии. Без моего вмешательства они все поддержат Зевса, а не Аида. Я не могу этого допустить. Аид сильнее кого бы то ни было, но даже ему не под силу в одиночку выиграть войну против всех Тринадцати. Я позабочусь о том, чтобы ему не пришлось этого делать.
Мама нарушает молчание, только когда мы благополучно подъезжаем к дому и поднимаемся на лифте на самый верх. Едва за нами захлопывается дверь, она резко поворачивается ко мне.
– Что значит, она решила остаться?
– Эвридика в безопасности в нижнем городе. Или будет в безопасности, если у нас все получится.
Мама смотрит на меня, будто впервые видит.
– А ты? С тобой все хорошо? Он не причинил тебе вреда?
Я отступаю назад, когда кажется, что она может снова попытаться меня обнять.
– Со мной все хорошо. Не Аид хочет причинить мне вред, и ты это знаешь. – Буравлю ее взглядом. – И не он в приступе ярости перекрыл поставки половине города.
Она выпрямляется. Мама всегда производит впечатление масштабной личности, но мы с ней одного роста.
– Прости, что хочу защитить своих дочерей.
– Нет. – Я мотаю головой. – Не смей говорить, что защищаешь своих дочерей, когда продала меня Зевсу, даже не спросив, хочу ли я этого, и зная при этом о его репутации. Он современная Синяя Борода, и не делай вид, будто никто об этом не знает.
– Он самый могущественный человек в Олимпе.
– Словно это может его оправдать. – Скрещиваю руки на груди. – А еще, видимо, это оправдывает то, что он послал одного из своих людей гонять Эвридику по улицам, как лань перед стрелой охотника? Он не блефовал, мама. У человека был нож, и он намеревался воспользоваться им, пока Аид ее не спас. Твой дорогой Зевс приказал это сделать.
– Ты не можешь знать наверняка.
Я пристально ее рассматриваю.