У меня со свистом вырывается дыхание.
— И все?
— Пока что, — тихо говорит он. Но я вижу, как Джон уходит в себя.
Это досадно. Что бы я ни сказала, он по-прежнему считает себя порченым товаром.
— А если я хочу, чтобы ты сделал больше, чем просто поцеловал? — спрашиваю, слегка надавливая.
Свет в его глазах тускнеет еще стремительней.
— Кнопка… — хрипит он и сглатывает. — Тебе стоит научиться не воспринимать меня всерьез. Я все время несу чушь. Я не для тебя.
Сердце уходит в пятки. Мне стоит поверить. Зачем ему лгать? В его словах есть доля правды. Я ее отчетливо слышу. Поэтому должна отпустить его. Голос в моей голове — тот, который время от времени появляется и твердит, что я неудачница — настаивает на том, что у меня нет шанса с таким человеком, как Джон. Он — легенда, а я — это просто я.
Но правда в том, что я ненавижу этого мудака, он слишком часто правит моей жизнью. Подозреваю, что у большинства имеется такой же голос, агрессивный скептик, который изо всех сил пытается заставить нас ненавидеть самих себя. Я предполагаю, что и у Джона есть тот, который иногда превращается в пронзительный крик.
Делаю глубокий вдох, прижимая прохладные пальцы к бедрам.
— Тогда это был бред собачий? О том, что ты хочешь поцеловать меня.
Джон заметно ежится. И на секунду я задаюсь вопросом, ответит ли вообще. Но затем он произносит жестким тоном и хриплым голосом:
— Я хотел поцеловать тебя с того самого вечера, когда мы встретились, и ты украла у меня поцелуй. Хочу узнать твой вкус, звуки, которые ты издаешь, как будешь двигаться напротив меня, когда я попробую тебя на вкус. — Он фокусирует на моих губах пылающий взгляд. — Я все время думаю о твоем рте. О задорных маленьких веснушках, мягком изгибе верхней губы, полноте нижней. — Он хрипло смеется. — Стелла-Кнопка, мне даже стыдно, как много я думаю о том, чтобы поцеловать тебя.
— Но не поцелуешь.
Даже не знаю, как прямо сейчас разговариваю. Внутри я чертова лужа из тепла и затуманенного желания.
— Нет.
Это «нет» я чувствую, словно удар в грудную клетку. Мне стоит прекратить этот разговор, чтобы сохранить остатки достоинства. Но я не могу.
— Почему?
Джон проводит руками по волосам, взлохмачивая их.